Этот век нам только снился. Стихи

Не бегали по Бельгиям, по Англиям -

Жаль… да географии голография – ерунда.

А вот, что умерли, не прочитав Евангелия -

Беда.

Есть разница в понятьях. Злость и зло.

Есть пониманье разницы двух капель.

Есть ренессанс. Есть ремесло.

Мечта и меч.

Корабль скинув с плеч,

В пучину-вечность отплывает стапель.

И доброта, и барахло – добро.

Оброк на совесть – совестью. Иначе

Как чистить хроморёброе нутро

От ржи долгов, лжи долга?

Мы не живём. Мы умираем долго,

Корабль-вечность загружая плачем…

Через – сколько? – лет загляну в лицо

Зеркалу и пойму после двух "бон джорно!":

Время занято выращиванием мертвецов.

Остальное о времени – спорно.

Через – сколько? – лет не найти лица

Зеркала – со временем сложно.

Время занято поисками конца.

Остальное о времени – ложно.

Заросло стыдом всё окрест.

Позоротой лес пошёл и поле.

Полгоры не донёс свой крест.

Крестик бросил. Остался нолик.

РЕКВИЕМ

Обманщи

Немой шарманщик.

Такую не вдруг шарманку

В подруги себе выбирают:

Неправильно скроен ящик,

И слышится наизнанку,

А он всё играет, играет…

"Скажите,

Пожить мне

Ужель не придётся

В густоголосом мире?

Смолкну… а вдруг найдётся

Мишенью, прибитой в тире,

Разодранная душа?

Звуком моим напьётся -

Спасётся!?

Слуша-а-а!.."

Не спится.

Иль – спится?

И птица

Садится

На лоб ночная,

Холодные лапы грея.

Смолкаю. Мой лоб остывает,

Потом холодеет,

И, крикнув, птица со лба взлетает,

Неторопливо над телом рея,

Пугается и – улетает.

Я смог бы понять, что её пугает:

Портрет Дориана Грея!

Но понимать я уже не умею,

Мне нечем

И – незачем.

Поднявшись с самого себя,

Я – улетел.

Я улетел.

Летаю…

Я?

Летает,

Вечность свою кляня,

Угрюмый скиталец пепел.

Где плоти моей останки?

Кострище моё?

Душа где – трепет

Космищ от того огня?

Я слышал,

Раздуло кострище

В пепел.

А пепел зашили в ладанку -

Она на груди у меня.

У меня на груди.

У меня?!

У меня!

Шарманщик,

Стой, погоди!..

Дым, дым, дым…

Всё в жизни – иерархия зубов.

Жуть-человек приделал зубы вере.

Мы – боги. Но в компании богов

Покуда мы враги, мы – звери.

Да, мы – ловцы. Но более – улов.

Из нас свою уху Всевышний варит.

Мир тварный – иерархия врагов.

Покуда мы враги, мы – твари.

По разбросанным весям,

На высоких весах

Мы висим, а не весим,

Мы не стражи, а страх.

Мы не праздник, мы – праздность.

Как строку ни крути,

Мы не сумма, мы разность,

Мы напрасность пути.

В потаённом раздоре

Лжепророков страны

Мы не соль – только горечь

Перекладки вины.

Перепорчены спесью

В полупресных пирах

Мы не песня, мы плесень,

Мы не порох, а прах.

Парус с вёслами сушим

У великой реки.

Не ловцы мы, не души,

Мы не совесть. Совки.

И время расставания приходит,

И новых дел уже я слышу гул,

А там уже моя усталость бродит,

Я с ней никак расстаться не могу.

Она везде – и спереди, и следом

Незавершённости оскомину несёт,

Она всегда крадёт мои победы,

Как будто поражения крадёт.

Но я её, как друга, обнимаю

И снова говорю "спасибо" ей,

Наверное, за то, что, уставая,

Я тяжесть ноши узнаю своей.

– Поспорим о Правде?

– Отложим на завтра…

Не будем пенять на маршрутов конечность,

Попишем, подышим сбивающим встречным,

А споры о Правде

Отложим на Вечность.

– И правда…

В ПАЛАТЕ

– Эгей! Проснись! Ты что орешь?

– Приснилось…

– Что? Пошел под нож?

– Под ножницы… Попал к царю… к тому, кто нынче царь -

В немилость.

– Эк, ерунда.

– Н-да-а…

Спал не дыша,

Молил, чтоб спряталась душа -

Вдруг светанёт -

И он придёт.

– Кто? Царь?

– Не царь, но от царя; страшней, по правде говоря.

Скрип – плеть,

Шаг – плеть,

А у подъезда тормоза -

Как гром, кровавая гроза.

И снится счастье – умереть.

– Так умер бы!

– Ан – клеть.

– Так ты б сбежал от клети!

– А дети?..

– Пришли?

– Не помню, как… Сволочь

Прибёг один сосед помочь…

– …Да тоже ведь не спал всю ночь,

Готовился на помочь…

– …Шипел: "Попался, сволочь!.."

– А увозили в "воронке?"

– На транспорт не было анкет,

Но с крыши и до полу

Был нарисован голубь.

– И – били?

– Называется не так.

– Вот ново?!

– Не просто были – плеть да лом,

А пробовали на тебе живом

Живьё живого:

Как, скажем, ковырнуть в башке,

Чтоб только ложь на языке,

В какие точки гнать гвозда,

Перекричал чтоб поезда,

И как по почке сапогом,

Чтоб – солнце в глаз – ан ночь кругом,

Как пальцы с левой отрывать,

Чтоб стали правые писать,

И сколько отросло кишок,

И влезут ли они в мешок,

И, коль живое хочет жить,

Мешок должно само зашить…

– А зашивало жилой?

И жилы не хватило?

– Да, самый кончик откромсали…

Ты что вскочил?

– Так… ножницы упали.

– Я эмигрант из самого себя.

–Из самого? да отчего?

– Там тесно.

– А честно?

– Честно?.. Освобождаю место.

– Кому?

– Себе, известно…

– Что грустный?

– Я русский…

– Помилуй, отпустит!

В грусти не в тисках.

– Эх, грусть-то отпустит, да это тоска.

– Какая?

– Такая, хоть вой!

– Ну повой, нет запрета.

– Запрета-то нет, да и мочи уж нету!

Тоска, что палач…

– А поплачь?!

– Не сумею.

– Ну, рявкни на бабу!

– Я слабый, немею…

– Не больно ты русский.

– Какой-никакой.

– А если – огурчик-капустки,

В запой?

– Так только оттуда.

Вишь, крутит и водит?..