Ева

Это неистово его злило: жить в мире, где закон разрешает покупать людей, но запрещает отбирать их у недобросовестных мразей. Хотя уже сам факт обладания человеком — кошмар, с которым приходится мириться, но даже здесь есть градация по степени творящегося ужаса и садизма. Разве это нормально?..

Отыскать громадный аквариум, пусть даже в просторной квартире, оказалось проще простого. Белокурая девушка парила в своей стеклянной тюрьме посреди гостиной, невольно напомнив Кевину о Еве. Но эта тоскливая мысль испарилась столь же быстро, как и появилась, а ее место мгновенно занял вопрос:

— Почему жидкость такая темная?

Обычно модели плавают в чуть мутноватом прозрачном веществе, иногда с белым оттенком, если капсула куплена на черном рынке, но никак не в янтарно-коричневой жиже.

— Грязная, — пояснил Лойд, кивком голову указав на снятую и подпертую у дальней стены крышку аквариума.

А в следующий момент Кевин заметил еще и стремянку, ведущую наверх аквариума.

— Что он туда сливает?.. — с опаской поинтересовался мужчина.

— Все подряд, — скривился Лойд. — Судя по видео, которое мне прислали, в аквариум на вечеринках заливали разное пойло и швыряли бычки, но и этого со временем показалось мало. Шутка устарела, и тогда Сторн и его дружки помочились туда…

— Что ж, — на удивление спокойно отреагировал Кевин. — Давайте ее оттуда доставать.

Аквариум было решено не разбивать, а подцепить девушку тросами и выволочь наружу, спустив и передав из рук в руки по уже заготовленной стремянке.

Это оказалось нетрудно. Нынешняя модель вряд ли весила больше сорока килограмм, зато кожа и волосы ее насквозь пропахни алкоголем, что немного отвлекало.

«Хорошо хоть не мочой», — заметил про себя Кевин.

Бездвижную модель обернули банным полотенцем и, закинув на плечо одному из добровольцев, отправили к выходу.

Вот только прямо в этот момент входная дверь распахнулась, а за ней показался перепуганный рэпер, ростом не больше ста шестидесяти сантиметров.

— Вы кто?! — щуплый парень тут же попятился назад, чуя угрозу.

Лойд собирался объяснить хозяину дома, что они конфискуют модель и лучше бы ему им не мешать, но не успел, поскольку Кевин за долю секунды очутился возле парня и врезал ему по лицу кулаком.

В этот момент схлопнулось его напускное спокойствие, на деле оказавшееся сдерживаемой яростью.

Лойд привык к частым и резким перепадам настроения друга в последнее время, все-таки эти его уединения неспроста: Кевина явно что-то беспокоило. А что именно — далеко ходить не надо, достаточно того, чем они занимаются изо дня в день.

Мужчина продолжил избивать упавшего на пол рэпера, по телосложению больше напоминающего подростка. И пусть он это заслужил, Лойд не выдержал, подлетел к другу и принялся останавливать в очередной раз замахнувшуюся на беззащитного противника руку.

— Что ты творишь?!

— Я их ненавижу! Ненавижу их всех! — вырвалось из Кевина. — Как мы можем что-то изменить, если мир полнится такими вот ублюдками?! Мелкое ничтожество, самоутверждающееся за счет парализованной девушки, мочится на нее и смеется, а ведь будь она способна ходить и говорить, то в жизни бы на него не посмотрела! Почему одни имеют такую власть над другими?!

— Остынь! — Лойд скрутил ему за спиной руки. — Одно забрать куклу и совсем другое избить рэпера с кучей подписчиков до полусмерти. Я понимаю, что ты внезапно решил наплевать на репутацию, но это уже слишком! Что станет с проектом после подобного?

— Честно? Я думаю, что проекту и так недолго осталось…

— Даже в этом случае стоит сохранять лицо, — парень осторожно отпустил руки друга, но тот уже и сам успокоился. — Забираем девчушку и уходим. Соседи наверняка уже вызвали полицию.

***

На этот раз Кевин не стал следить за тем, как медсестры выхаживают очередную Еву.

Тревога, преследовавшая его множество недель, усилилась стократ. Он устал и потихоньку впадал в депрессию. Он не мог жить в этом мире, не знал, как его переделать, но и уходить из него не торопился. С каждым днем ему становилось все некомфортнее в собственном теле, хотелось помыться, находясь прямо под душем.

Два года. Целых два года он боролся, но толком ничего не добился.

«Зря я набросился на мелкого поганца», — корил себя мужчина, понимая, что такой дохляк с легкостью вызовет сочувствие у общественности, которая на раз забудет о его мерзких поступках. — Я сам подписываю приговор нашему движению».

И хотя он всеми фибрами чувствовал, что близится закат проекта «Ева», но такое настроение с легкостью можно списать на общую подавленность, ведь у остальных повстанцев подобное ощущение не возникает. Поскольку даже недостаток финансирования, хоть и сковывал руки, но не перечеркивал всю деятельность на корню.

Кевин не был образцом уравновешенности, но раньше он хотя бы знал, за что борется. Теперь же он метался от каменного спокойствия до внезапных вспышек гнева с кулаками. Даже Лойд устал от вечных перепадов настроения друга, опасаясь, что тот еще может выкинуть.