Ева

— Ну, знаете! Я виновата, я совершила опрометчивый поступок, ошибку, но лишь потому, что думала, что потеряла вас!

— И что? Теперь я потерял вас, — холодно ответил Вейдер, отстраняясь от Евы и глядя в разгневанное лицо свысока, из-под полуприкрытых век. — И это уже не шутки.

— Боже мой, да вы же не можете не понимать, что мой брак фиктивен, и ничего не значит!..

— Откуда? Откуда мне это знать? — быстро ответил он, искореняя саму возможность сближения. — Я не ошибусь, если скажу, что в самом начале вы так и хотели поступить. Так откуда мне знать, что это не часть вашего плана? И потом, ваш муж, генерал Вайенс. Не стоит его сбрасывать со счетов. Он не даст развода так просто, вы ведь его долгожданная награда, — Вейдер снова приблизил свое лицо к её лицу, и, казалось, с интересом и удовольствием наблюдал за охватившим её смятением. По губам его скользнула усмешка, он чуть хохотнул, увидев понимание в перепуганных глазах. — Он так долго вас добивался, желал… хотел обойти меня… и вот обошел. Согласится ли он дать вам свободу по вашему требованию? Удовлетворит ли он ваш каприз? Не думаю. А быть третьим в этих отношениях, — Вейдер вновь рассмеялся, припомнив что-то, — я не хочу. В свое время вас оскорбило моё предложение быть бесправной наложницей, следующей за мной повсюду, но не имеющей официального статуса, так почему вы думаете, что подобное предложение подойдет мне? Вы правда думаете, что я его приму?

Вейдер громко расхохотался, и непонятно, чего в его смехе было больше — злобы или горечи.

— Какое странное легкомыслие! Почему вы решили, что люди будут делать что-то, повинуясь вашим капризам? Как вы полагали исправить ситуацию, когда праведный гнев утих, и вы всё же снизошли до меня? Вы полагали, что досаднейшее препятствие в лице вашего мужа устранил бы я? Просто убил бы его, предъявляя на вас права? Это правда, я могу так сделать, если мне захочется; если на миг забыть обо всём, то мне ничего не стоит разрубить его пополам, и снова сделать вас своей. И всё могло бы быть по-прежнему. Вы бы сидели на своем Риггеле полноправной хозяйкой, делая карьеру, а я бы возвращался к вам после битв. Этого вы хотите? Этого вы ожидаете от меня? Но мне не хочется этого делать.

Ева подавленно молчала; Вейдер нарисовал ей вполне обыденную картину, но только отчего она кажется плоской и пошлой?..

— Только одно "но", милая Ева: во всей этой истории больше всех мне хочется убить вас, — ситх с яростью сжал кулак, словно опасаясь, что металлические пальцы против его воли стиснутся на женском горле, и закрыл глаза, словно сам её вид доставляет ему немыслимые мучения.

Он обожал и ненавидел своего юного идола, он страстно желал овладеть Евой тут же, сию минуту, распластать на полу и взять, просто задрав ей юбки, но…

— Я не желаю принимать участие в этой семейной драме, — сухо закончил ситх, не позволив чувствам вылиться в бесконечный поток пылких обвинений. Слова подёрнулись пеплом и больше не жгли душу. — Я оставляю вас; пожалуй, я вернусь к своей единственной любви, которая была верна мне все эти годы.

— К кому?! — безотчётно ахнула Ева.

— К войне.

Вейдер вернулся за свой стол и нажал кнопку, вызывая адъютанта.

— Но… вы ничего не сделаете?!

— А что я могу сделать?

— Вы не отомстите?! Вы позволите им просто так разгуливать… то есть, эта женщина… я слышала, вы её отпустили?

Слушая сбивчивую речь Евы, Вейдер лишь безразлично пожал плечами:

— Да, я её отпустил. Дарт Акс покоится на дне шахты Риггеля, если вас это успокоит.

Лицо Евы вновь вспыхнуло, глаза налились такой злобой, что Вейдер откинулся на спинку кресла, когда она кинулась вперёд и, опершись руками о стол, выкрикнула ему в лицо:

— Вы отпустили ту, которая разрушила ваше счастье! Мое счастье, потому что я была счастлива с вами, черт подери! Вы не убили её!

— С чего вдруг такая кровожадность? — усмехнулся Вейдер. — Она не к лицу верному воина Альянса; в вас словно ситх сидит.

— Не касается вас, кто во мне сидит! — рявкнула Ева, уже не контролируя свою ненависть. На миг ей стало дурно; кажется, слишком узкий корсет мешал, стесняя дыхание, и она думала только о том, как бы ни грохнуться в обморок и ещё — о мести. О сладкой мести, о той, что вкуснее крови врага… — Я требую, я настаиваю, чтобы вы убили её! Она пособница имперского шпиона!

Брови Вейдера взлетели вверх, он с изумлением рассматривал эту незнакомую, опасную женщину и не узнавал.

— А если я скажу "нет"? — с интересом произнёс он.

— Тогда я сама убью её! — прорычала Ева злобно, тяжело дыша.

— Думаю, у вас не получится, — безразлично ответил он. — Слишком поздно. Её мощь теперь едва ли уступит моей.

— Вы отпустили её! — зло шипела Ева, тиская побелевшими пальцами край столешницы.

— Вы полагаете, она виновата в том, что вы потеряли свое так называемое счастье? Не думаю; точнее, я предпочитаю думать, что моя собственная жизнь зависит только от меня и от моих решений.

38. Ева

Это был конец.