Ева

Несмотря на то, что её рабочий день окончился, едва успев начаться, Ева ощущала себя жутко уставшей и разбитой. Жутко хотелось спать — казалось, что какая-то непонятная сила, проводя невидимой ладонью по её лицу, запечатывала глаза, тяжестью повисла на плечах, наливая свинцом тонкие руки.

Ева еле доползла до постели. Скользнув под одеяло, она со стоном положила гудящую голову на подушку и провалилась в душный, тяжёлый сон.

Но и уснув, Ева с удивлением поняла, что сознание её не погасло, не отключилось. Наоборот, оно работало так же отчетливо, как и во время бодрствования, только реальность в этом сне была какая-то странная.

Еву словно грубо вырвали из тела и поместили в чёрное холодное небытие — в неживую черноту космоса, в котором где-то далеко тускло сверкали звезды.

— Это я позвал тебя, — в чёрной тишине свистящий уродливый голос, подзывающий Еву к себе, звучал гулко, злобно. В нем слышалась лютая издёвка и предвкушение чего-то жуткого, гнусного.

Ева в ужасе завертелась на месте, дыхание вырывалось из губ клубками белого пара и застывало на морозе, от которого, казалось, потрескалась даже кожа.

— Кто вы? — выкрикнула Ева, но её голос разбился в звенящей тишине.

— Видишь, как здесь холодно и страшно? — из тёмной непроглядной ночи на неё надвигалась мощная фигура, и тусклые блики играли на высоких сапогах, а длинный плащ заметал бледные звёзды. — Это ты сюда меня загнала. Теперь я заставлю тебя остаться здесь.

Ева отшатнулась и едва не упала, наступив на подол своей ночной рубашки. От холода её била крупная дрожь, которую она была не в силах унять, и чудовище, сверкающее ненавидящими ситхскими глазами, скрежеща металлическими пальцами, неуклонно надвигалось, тихонько посмеиваясь.

— Лорд Вейдер?! — выкрикнула она, рассмотрев металлические блики на руке, протянутой к ней, и ответом ей был гораздо более злобный смех, и звонкие щелчки металлических скелетированных пальцев, высекающие искры и звонко разносящиеся по всему космосу.

— Из-за тебя я вынужден тут находиться всегда — ни жив, ни мёртв. Темнота и холод. Всегда. Всё ты. Я заставлю тебя остаться здесь со мной. И его тоже.

Металлический палец указал на живот Евы, и та укрыла ладонями, спрятала его, отступая от чудовища, продолжающего надвигаться.

— Вы не сделаете этого, — дерзко выкрикнула Ева. — Это и ваш ребенок тоже! Вы и его убьете?

— Мне плевать, — злобно выдохнул монстр. Неясный отсвет лег на его плечи, и Еве показалось, что он весь порос длинными гремящими металлическими иглами, как дикобраз. — Я хочу в клочья вас обоих разорвать.

Вскрикнув, Ева отпрыгнула и помчалась прочь по хрустким ледяным колким звёздам, прочь от грохочущего издевательского смеха, и её развевающаяся одежда походила на облака остывающего газа в этом умирающем, застывающем холодном мире.

— Тебе никуда не убежать, — впереди, словно раскалённые на солнце планеты, вспыхнули страшные глаза, и Ева, затормозив, обдирая босые ступни о холод звёзд, отпрянула, и кинулась в другую сторону. Её крик был беззвучен, потому что застыл в густом неподвижном мраке, и был жив только голос чудовища, потому что он тоже был частью этого умирающего космоса.

* * *

— Да проснитесь же!

Горячая рука Вайенса, крепко встряхивая за плечо, вырвала Еву из ночного кошмара, и она ощутила, как с тонкого стекла на подбородок капает вода, а зубы выбивают бешеную дробь по кромке стакана.

— Ещё! — командовал Вайенс, вливая в её рот воду и не позволяя вою перерасти в истерику. — Пейте. Так.

Ева, ухватив его за руку обеими ладонями, жадно глотала воду, и дрожь постепенно покидала измученное тело. Наоборот, в постели было невозможно душно, тело горело огнём, и только ступни до сих пор сохраняли ощущение стылого ломкого льда.

— Что? — спросил Вайенс, внимательно всматриваясь в её покрытое липкой испариной лицо. — Кошмар? Что-то с ребенком?

Ева положила руки на живот и с облегчением вздохнула. Слабое шевеление внутри её тела говорило о том, что дитя было живо.

— Мне приснилось, — пробормотала Ева, натягивая на плечи одеяло.

— Вейдер? — насмешливо фыркнул Вайенс, поднимаясь с её постели. Ева с удивлением воззрилась на него:

— Откуда вы…

— Вы кричали во сне, — пояснил Вайенс, поставив пустой стакан на прикроватный изящный столик. — И не могли никак проснуться.

Только сейчас Ева сообразила, что позабыла закрыть свои тайные двери, и даже обрадовалась этому.

* * *

Утром Вайенс вел себя совершенно спокойно, так, словно ничего такого особенного не происходило, и словно он никуда никогда не улетал с Риггеля, а всегда находился здесь, и будто каждый его день начинался с завтрака с Евой в общей столовой.

Впрочем, при её появлении он всё же привстал, приветствуя женщину, и, внимательно оглядев посеревшее от бессонницы лицо, поинтересовался, как она себя чувствует.

— Спасибо, хорошо, — ответила Ева, опускаясь в кресло. — Не понимаю, что на меня нашло.

— Ничего особенного, — ответил Вайенс, возвращаясь к трапезе, точнее, к чашке утреннего кофе. — Обычное беспокойство за дитя.

— Беспокойство? — Ева пожала плечами. — О чём мне беспокоиться?