Ева Браун: Жизнь, любовь, судьба

Вообще-то основания у нее были. С отцом она теперь виделась крайне редко и поэтому очень удивилась, когда он вдруг заявился к ней с пылающим от гнева лицом. Оказывается, один из друзей Фрица Брауна купил в Праге чешский журнал и потом в кафе показал его всей компании. В журнале была опубликована сделанная в Берхтесгадене фотография Евы с подписью: «Гитлеровская маркиза Помпадур». Естественно, отец обрушился на Еву с упреками. Сама она совсем недавно вернулась со съезда в Нюрнберге, где напрасно ждала приезда родителей в надежде, что грандиозное зрелище убедит их в правильности её выбора. Поэтому она прислала им почтовую открытку с изображением Гитлера в партийной униформе. Любое другое появление ее возлюбленного в родительском доме было совершенно невозможно. Уже поэтому она отличалась от миллионов других девушек.

Итак, отец и дочь обменялись взаимными упреками. Как смела она так запятнать честь семьи! В ответ Ева гордо заявила: «Нас может разлучить только смерть!» фриц Браун запретил дочери появляться в его доме, и несколько месяцев они вообще не поддерживали никаких отношений.

Все это время отец упорно отказывался вступать в НСДАП, ставя тем самым под угрозу свою карьеру. В одном из писем Ева с обидой писала, что его обошли производством в следующий чин, хотя должны были сделать это в конце года. После бурного спора с дочерью Фриц Браун пришел к директору училища и заявил, что готов немедленно уволиться с работы. Он рассказал ему о публикации в чешском журнале и закончил сумбурную речь словами: «Человек, утративший авторитет у собственных детей, не вправе исполнять обязанности учителя». Директор не замедлил подробно описать инцидент в официальном документе и обратился за советом в вышестоящую инстанцию. Разумеется, руководство поспешило успокоить Фрица Брауна. Отныне он твердо знал: никто не осмелится уволить человека лишь за то, что его дочь — возлюбленная самого фюрера. Пусть это нигде не подтверждено, однако уже одно только предположение гарантировало отцу почти полную неприкосновенность.

Гитлера известили о конфликте по телефону. Он посоветовал Еве немедленно помириться с отцом и угрожающе сказал Гофману: «Если еще хоть одна фотография фрейлейн Браун появится в продаже…» Режим секретности был ужесточен до крайности, «Что бы ни происходило в моем доме, — заявил Гитлер обслуживающему персоналу, — это ни в коем случае не должно стать достоянием гласности». За нарушение запрета полагалась суровая кара.

Публикация в чешском журнале не вызвала в Германии никакого отклика. Вплоть до недавнего времени имя Евы Браун практически ни разу не упоминалось в дипломатических отчетах и сообщениях аккредитованных в стране иностранных корреспондентов. Это отнюдь не означает, что за рубежом о ней совершенно ничего не знали. В Британском музее в Лондоне хранится копия секретного донесения одного из агентов «Интеллидженс Сервис» с перечислением женщин, заподозренных в интимной близости с Гитлером. Среди них упоминается также и Ева Браун. Кто-то уверял, что Второе бюро при французском генеральном штабе также располагало сведениями о ней, как, впрочем, позднее и американское ОСС[40], составившее на Еву Браун целое досье. По неподтвержденным данным, эта организация даже разработала план ее похищения. Но поскольку доступ к архивам ОСС до сих пор почти полностью закрыт, невозможно проверить достоверность этих сведений. Аллен Даллес, в 1942–1945 годах представлявший ОСС в Европе, в ответ на вопрос автора лишь загадочно улыбнулся и тут же перевел разговор на другую тему. Известно также, что корреспондент ТАСС в Берлине всячески пытался окольными путями получить информацию о Еве Браун.

Курт Шушниг утверждал, что в здании на Балльхаусплац в Вене не имели ни малейшего представления о существовании Евы Браун, хотя в жизни самого бывшего федерального канцлера Австрии она сыграла определенную роль. Во время последнего перед аншлюсом[41] визита Шушнига в Берхтесгаден Гитлер запретил подавать еду и напитки, рассчитывая, что ледяная атмосфера приема запугает австрийца и лишит его воли к сопротивлению. Но находившаяся тогда в «Бергхофе» Ева игнорировала это указание и приказала прислуге сервировать стол. Сама она лично проследила за приготовлением овощных блюд, так как, по ее словам, «фюрер дол жен регулярно питаться, и вообще по отношению к политическим деятелям, неважно, кто он, нужно вести себя вежливо». Таким образом, Ева время от времени отваживалась преподать своему возлюбленному урок хороших манер.

Позднее приговоренный к пожизненному заключению Шушниг попросил у своих тюремщиков разрешения жениться на графине Вере фон Чернин. Услышав от Геринга об этом весьма щекотливом деле, Ева попросила Гитлера удовлетворить просьбу поверженного противника. «Я бы также последовала за тобой в тюрьму, лагерь или даже на смерть… Тут уж ничего не поделаешь». Гитлер дал свое согласие, а Шушниг потом еще долго, до тех пор, пока его не переубедили, полагал, что этим он обязан вмешательству папы римского или своего бывшего друга Муссолини.