Ева Браун: Жизнь, любовь, судьба

Женщинам, согласившимся месяц не курить, Гитлер обещал подарить золотые часы и драгоценности. Таких вместе с Евой оказалось двадцать, Ильзе, Гретль и Герда Остермайер не получили ничего, «Другим очень не нравилось, — рассказала Герда автору, — что мы не боялись открыто признаться в своих слабостях».

Кое-кто считал резко отрицательное отношение Гитлера к алкоголю, никотину и охоте в сочетании с любовью к животным проявлением величия его души. Однако он любил далеко не всех животных. Лошадей он считал глупыми созданиями, не любил бульдогов, черепах и кукушек. Кошки же вызывали у него настоящую аллергию. Зато был страстно привязан к овчаркам с тех пор, как в 1921 году получил в подарок собаку этой породы.

Помимо разговоров о вреде табака, Гитлер в «Бергхофе» докучал гостям рассуждениями о своих планах образования завоеванных территорий или долго рассказывал им о «подвигах» своей овчарки Блонди. «Она легко усваивает все команды, ходит за мной как тень, она храбрая, верная и очень внимательная». Он даже вызвал в «Бергхоф» профессора Зауэрбруха, считавшегося лучшим хирургом Европы, чтобы тот прооперировал ее. Целыми вечерами Гитлер говорил только о предстоящей случке своей любимой собаки и пригласил в «Бергхоф» вдову профессора Трооста Герди с кобелем-овчаркой. Но Блонди не подпустила его к себе, и госпожа Троост вскоре уехала. Гитлер был просто вне себя горя.

Если говорить о пристрастиях Евы, то она обожала детей. Об отношении к ним Гитлера есть разные мнения. «Я твердо знаю, — категорически заявила Паула Гитлер автору, — мой брат стремился к общению с ними и любил, когда его ладоней касались их маленькие ручки». Одна из личных секретарш Гитлера утверждала, что он даже намеревался усыновить Гаральда Квандта — сына Магды Геббельс от первого брака. В свою очередь, Траудль Юнге полагает, что все было далеко не так. «Из меня вышел бы плохой отец семейства — откровенно высказался при ней Гитлер, — ибо у потомков гениев, как правило, очень трудная жизнь. Они редко наследуют у своих знаменитых родителей выдающиеся качества. Более того, зачастую они полные идиоты».

В двадцати трех альбомах, оставшихся от Евы, находится более сотни фотографий, изображающих ее и Гитлера вместе с маленькими девочками и мальчиками. Разумеется, Гофман в соответствии с испытанным рецептом политической пропаганды часто фотографировал Гитлера вместе с детьми. Ева же, лишенная возможности иметь ребенка, удовлетворяла свою потребность в материнских чувствах общением с детьми своих подруг и друзей. Так Герда Остермайер убеждена в том, что причиной ее частых приглашений в «Бергхоф» было скрытое желание Евы поиграть с ее маленькими дочерьми Урсулой и Гиттой.

Фотоальбомы Ева составляла вовсе не для того, чтобы убить время, и не из любви к искусству — они стали неотъемлемой частью ее жизни. Ведь она фактически общалась с очень узким кругом лиц и чувствовала себя далеко не свободной из-за множества ограничений. Неудовлетворенное честолюбие требовало гораздо большего, чем просто жизнь в «золотой клетке». Поэтому она сознательно готовилась войти в историю, и фотоальбомы должны были стать неопровержимым доказательством ее причастности ко многим историческим событиям. В завещании она четко определила, как сохранить эти альбомы. Она даже заказала дубликаты фотографий и при случае дарила их родственникам и друзьям.

Ее родители не заводили больше разговоров о браке своей средней дочери — в сотрясаемой ежедневными бомбардировками Германии это уже не имело никакого значения, — но одна из подруг Евы хорошо помнит, как она страдала из-за двусмысленности своего положения. Выросшая в добропорядочной буржуазной семье и до конца своих дней придерживавшаяся привитых ей в монастырском пансионате принципов, она в душе совершенно не представляла себе жизни без замужества. Оставалось лишь утешать себя тем, что она принесла себя в жертву во имя великих, как ей казалось, целей своего возлюбленного. По словам Видемана, он однажды пригласил ее на прием, устраиваемый принцессой Стефанией фон Гогенлоэ в замке Леопольдскрон близ Зальцбурга. «Нет, я не могу пойти с вами, — со вздохом ответила Ева. — Вы поймите, я ведь не замужем».

С Гитлером Ева никогда не говорила о женитьбе, прекрасно понимая, что бесконечными стенаниями быстро наскучит ему. Она лишь время от времени напоминала возлюбленному о своем сокровенном желании, напевая в его присутствии соответствующие мелодии. Особенно ей нравилось перекладывать их на мотив своей любимой песни «Tea for two». Гитлер слушал их, даже не задумываясь над тем, что авторы текста и музыки отнюдь не являются приверженцами национал-социалистической идеологии.

Портрет Дориана Грея