Ева Браун: Жизнь, любовь, судьба

Но Гитлер прямо-таки преклонялся перед своей племянницей. Разумеется, он знал ее с детства. Однако от дома Раубалей в Линце у него остались плохие воспоминания. Муж Анжелы откровенно презирал молодого Гитлера, время от времени приходившего к сводной сестре униженно выпрашивать тарелку супа. Однако Гитлер был отнюдь не в обиде на племянницу за поведение ее отца и ни в коем случае не собирался ей мстить.

«Он с удовольствием ходил с ней гулять, — рассказывает Эмиль Мориц. — Ему очень нравилось появляться с этой восхитительной особой в публичных местах. Гитлер даже в мыслях не допускал, что Гели может не понравиться его товарищам по партии. Следует отметить, что жен их, за немногими исключениями, он очень не любил. Но с Гели Гитлер даже посещал магазины».

Эмиль Мориц не только долгое время исполнял обязанности личного шофера Гитлера, но и считался чем-то вроде его конфидента[9]. «Мы вместе ходили по девочкам. Я следовал за ним как тень».

Мориц принадлежал к числу создателей СА — отрядов, официальной задачей которых было защищать проходившие обычно в пивных залах партийные митинги от любых посягательств. Предки его были гугенотами[10], когда-то эмигрировавшими в Германию. Слухи о том, что он еврей, лишены всякого основания. В конце двадцатых-тридцатых годов Мориц неотступно следовал за Гитлером. После появления Гели возникло своего рода трио. Сам Гитлер яростно отвергал любые попытки женить его, зато неоднократно пытался уговорить Морица вступить в брак. «Если ты женишься, я буду каждый день обедать у вас», — сказал он как-то своему шоферу.

Мориц наконец последовал его совету, но, по мнению Гитлера, лучше бы он этого не делал. «Я уже ни о ком, кроме Гели, думать не мог и в конце концов предложил ей стать моей женой. Как и все, я был безумно влюблен в нее, и она в свою очередь относилась ко мне весьма доброжелательно».

Стоило Морицу рассказать Гитлеру о предстоящей помолвке, как разразился скандал. Гитлер ругался, кричал, осыпал Морица упреками, а затем попросту выгнал его — единственного шофера, которому он полностью доверял. С тех пор он всячески избегал встречи с ним.

Этот инцидент частично проясняет ситуацию. Ведь Гитлер постоянно подчеркивал, что Гели для него только племянница, которую он просто обязан оберегать. «Он любил ее, — утверждает Мориц, — но это была какая-то странная, скрытая любовь. Гитлер очень боялся признаться в чисто человеческих слабостях, к каковым он относил страсть».

«Да он к ней относился, как отец, — заявляет, напротив, Анни Винтер. — Он хотел, чтобы у нее все было хорошо. Гели была обычной легкомысленной девушкой, испытывавшей чуть ли не на каждом мужчине свое обаяние. Гитлер просто хотел уберечь ее от дурного влияния».

Как бы то ни было, но Гитлер уже не мог скрывать своих чувств. Его соратники с откровенным беспокойством следили за поведением своего «фюрера» и вспоминали его покойного друга поэта Дитриха Эккарта[11], в 1923 году написавшего стихотворение «Вождь должен быть всегда один». Они даже подыскали цитату из Гете с тем, чтобы она содержала намек на переменчивость настроения Гели. Она гласила: «Нужно научиться укрощать женщин».

Гитлер упорствовал, утверждая, что не имеет ни малейшего желания жениться. «Я не собираюсь усложнять себе жизнь. Ни с Гели, ни с кем-либо еще», — заявил он.

Напомним, Гели была его неродной племянницей и, хотя в браке с ней формально не было ничего противозаконного, Гитлер, отец и мать которого приходились друг другу родственниками, активно выступал против любых форм кровосмесительства. По словам его личного фотографа Гофмана, Гитлер заявил ему буквально следующее: «Я люблю ее, но я не верю в брак. Я оставляю за собой право находиться рядом и не спускать с нее глаз до тех пор, пока она не найдет себе мужа, отвечающего моим требованиям».

Таким образом. Гели Раубаль фактически стала пленницей своего дяди. Он, правда, был готов выполнить любое желание племянницы, но запретил ей выходить одной из дома. На улице она могла появляться только в сопровождении его приближенных или матери. Ни на танцы, ни в компанию Гитлер ее не отпускал. Если она выражала желание съездить покупаться на Хилсзее или Кенигсзее, Гитлер, преодолев отвращение к любому виду спорта и ужас, охватывавший его при одной только мысли о том, что его увидят в плавках, отправлялся вместе с ней. Одно время за ней присматривали члены партии, и госпожа Винтер была обязана сообщать Гитлеру, от кого Гели получает письма.

Любая девушка не стала бы мириться с навязанным ей образом жизни, напоминавшим заключение в золотую клетку. Гели также не стала исключением. Она неоднократно высказывала свое недовольство, но Гитлер словно заворожил ее. Этот странный человек чем-то притягивал ее. Он как бы воздвиг между собой и женщинами невидимую стену, и Гели поставила перед собой цель пробить ее и завоевать его сердце.