Эва, дочь трактирщика

Но Гриди не заметила. Она так давно хотела перемен к лучшему, так давно ждала, когда же шрамы дочери перестанут ее беспокоить, что была готова закрыть глаза на любые странности.

Лишь бы Эва была счастлива.

Лишь бы исцелилась – во всех смыслах.

Глава 3

За три дня Ева более-менее освоилась в доме Лэндвиков и узнала основное.

Брокк и Гриди люди хоть и не богатые, но и не бедные. Брокк – повар, а его милейшая супруга слывет мастерицей по части выпечки, поэтому их рады приглашать в гости, а также на работу. Гильдия, в которой состоит Лэндвик, частенько подкидывает ему жирные заказы как-то поработать в доме какого-нибудь каэра, то есть дворянина, или помещика – рэнда, но порой приходится поработать и бесплатно, особенно когда дело касается праздников или благотворительности. Помимо этого Брокк и его младший брат держат трактир «Пестрый кот»: Брокк отвечает за закупки и кухню, а его брат Годвин – за все остальное.

Однако Ева приметила, как замялся Брокк, когда она расспрашивала его о трактире, и сделала пометку в уме, что секрет благополучия Лэндвиков наверняка кроется не только в усердном труде, и что есть все-таки у них свои секретики… Да и, понаблюдав за новой семьей и послушав их рассказы, девушка поняла, что скачок их благосостояния был довольно резким. Не связано ли это с откупными за то, что Эву подрали кошки?

Скорее всего, так и есть, но Ева докапываться не стала.

Голова так и не заболела, и никаких плохих симптомов тоже не проявилось, поэтому Ева отдохнула денек, ничего не делая, для приличия, да и чтобы Гриди успокоить, а потом начала расспрашивать Лэндвиков и изучать новый мир – и перво-наперво новый дом.

Она обошла его сверху донизу, ознакомилась с предметами быта, разузнала, как поддерживать гигиену без водопровода и канализации, уяснила, как и во что следует одеваться и сочла, что не так уж плохо живется в этом условном средневековье – по крайней мере, дочери трактирщика. И, когда обрисовала себе примерно, чем живет Ренское королевство, пожелала его увидеть – хотя бы прогуляться около дома. Услышав об этом за ужином, Гриди сразу сказала твердое «нет» и для пущей категоричности еще и покачала головой:

— Ты слишком слаба! — заявила она, когда Ева попыталась возразить.

— Слаба? — хмыкнула Ливви. — Да она крепче всех нас вместе взятых!

— Нет, — повторила Гриди. — Никаких прогулок. Рано.

— А может, и надо бы, — не поддержал ее Брокк, поглядывая задумчиво на Эву.

Он боялся, что дочь после потери памяти станет еще более замкнутой, начнет их дичиться, но она наоборот стала более открытой, любопытной, и о себе слушает так, словно ей сказку рассказывают. Вот Брокк и приукрасил: и повар-то он нарасхват, и трактир доходный, и сама Эва умница-разумница, на которую в храме не надышатся. В общем, действительно сказку рассказал. А на самом деле его вот-вот из гильдии попросят, трактир загибается, долги растут, брат мутит чего-то, и с дочками неладно: старшую все никак в жрицы не примут, средняя выделывается, а младшая вот-вот заневестится, и добавится головной боли. Женихи нынче чрезвычайно разборчивые, до денежек охочие – без солидного приданого и не глянут, а у сестер Лэндвик и так репутация не ахти: одна странная, другая гулена, а третья… третья сопливая еще, но тоже уже обещает неприятности.

Когда задумчивое молчание затянулось, Гриди произнесла осторожно:

— Надо бы?

— А?

— Думаешь, Эве уже можно выходить?

Ливви раздраженно фыркнула: бесит, что с этой рыжей курицей носятся так, словно она принцесса какая. Подумаешь, ударилась головой! Цела, румяна, еще и вопросами всех достала. А то, что тонула, добавила, чтобы ее больше пожалела. Она ведь у них великая страдалица…

Еве и самой фыркнуть хотелось, да еще и лекцию о пользе прогулок на свежем – ну ладно, относительно свежем – воздухе прочитать, но нельзя: не поймут. Из роли выходить опасно, изменения в характере Эвы должны казаться окружающим естественными, а то как бы чего неприятного не случилось… А что? Заметят, что она ведет себя по-другому, одержимой назовут и на костер – вполне реальный вариант для такого общества.

Поэтому Ева произнесла робко:

— Можно хотя бы на часок выйти?

— Можно, — разрешил Брокк. — Завтра с утреца свожу тебя.

— И я пойду, — не свойственным ей тоном, не терпящим возражений, сказала Гриди.

— А я? Мне можно прогуляться? — вставила Ливви и бросила на отца настороженный взгляд. — Я-то головой не ударялась.

— У тебя другое место больное, — залепил Лэндвик. — Так что пока дома будешь сидеть. А сбежать попробуешь – поймаю и так всыплю, что мало не покажется, и не посмотрю, что ты уже кобыла здоровая.

— Я не кобыла, отец, я кошка, — заявила Ливви, зная, что любое упоминание о кошках заставляет ее сестру вздрагивать и бледнеть.

Но в этот раз побледнели именно родители, да так, что Ливви даже пожалела о сказанном и медленно-медленно поднялась из-за стола на кухне, где Лэндвики вечерами собираются на ужин.

— Наверх, — глухо проговорил Брокк.

И Ливви ушла, не споря, но и не сожалея: неприязнь к сестре сильнее, чем страх перед отцом.