Ева и её братья

Неожиданно она вспомнила, чему учила её сестра Маша, которая увлекалась ведической женственностью: ведическая женщина должна приятно говорить и уметь показывать фокусы.

«Ну я тебе кое-что покажу, Отелло», – злорадно подумала она и посмотрела на охранника.

С тех пор как она стала во сне проваливаться в жизнь Мириам и прикасаться к Книге, её природная интуиция очень развилась. Она иногда этого даже боялась. Немного напуганная «случайным» знакомством с Александром, она затаилась и старалась в себе эти свои способности давить. Но сейчас был явно не тот случай.

Минут через десять Ева встала и со словами: «Ну что, мир?» – не дождавшись ответа, бросила: «Сейчас будет сеанс фокусов-покусов» – и подошла к охраннику: «Напиши на бумаге любое своё желание и положи в карман». Охранник достал пачку сигарет, ручку и что-то чиркнул. Ева отошла на три шага и, глядя ему в лицо, сказала: «Александр Владимирович тебе сейчас заплатит эти деньги». Саша, который на самом деле внимательно слушал, протянул руку, и охранник отдал ему смятую пачку. Там было написано: «300 долларов к зарплате».

– Я тебе что, недоплачиваю, что ли? – с удивлением спросил Коньков.

Он автоматически полез за бумажником. Потом, остыв, внимательно посмотрел на Еву, явно раздумывая, что это было.

Ева взгляд встретила спокойно и, выдержав паузу, произнесла:

– За ревность надо платить.

В постели они с Сашей окончательно помирились, а через пару дней вместе с Колей втроём пошли в ресторан.

* * *

– Как убили?

И Александр потрясённо умолк.

– Вот так. Обстреляли нашу колонну. Я чудом осталась жива.

Каким чудом – Ева не стала рассказывать.

– Откуда ты знаешь, что из моего гранатомёта?

– Расследование было.

– Если бы из моего гранатомёта, от вашей колонны ничего бы не осталось!

– Ты сумасшедший, что ли? Ты что несёшь?

Ева ошеломлённо замолчала.

– Мой гранатомёт броню танка прожигает, а от джипа вообще ничего бы не осталось. Или от автобуса.

– Мне неохота разбираться, почему мы не так сильно пострадали, как тебе хотелось бы. Есть официальное заключение.

– Мне совсем не хотелось, чтобы ты пострадала, но это было не моё изделие.

Ева почувствовала, что закипает. Невероятным усилием воли подавив волну бешенства, она внутренне собралась в кулак и заговорила угрожающе спокойным тоном:

– Саша, послушай. Я еврейка по маме. Ты – по отцу. Ты понимаешь, что ты работаешь против своей крови? Своими руками сеешь гибель! – Ева невольно набирала обороты. – Ты, талантливый учёный. Свою жизнь смерти посвятил! Твои стрелялки на ближнем Востоке – у террористов. Я не понимаю тебя! Зачем тебе это всё надо?

– Это – моё дело. Кто-то должен этим заниматься. Я здесь родился, здесь моя Родина. Её надо защищать. У нас есть интересы на Ближнем Востоке. Это стратегический регион. Геополитическое равновесие, понимаешь? Мы должны захватить рынок оружия там. В Иордании. Король Абдалла это понимает. Если мы не захватим эту нишу – другие захватят. Всё равно оружие туда поставлять будут, дабы иметь, что́ Израилю противопоставить.

И Саша уже переключился на свою любимую тему про то, что Абдалла был потрясён результатами испытаний, в честь него, Конькова, банкет устроил и на том банкете руку жал.

Ева почувствовала себя космически одиноко. Молча встала, оделась и ушла.

Это была их первая серьёзная ссора. Впрочем, Ева не рассматривала произошедшее как ссору, она была полна решимости больше никогда этого человека не видеть.

Не то чтобы она сильно злилась, скорее была ошарашена. Всё, что Александр успел произнести, было явлением какого-то иного, нечеловеческого порядка в Евином понимании.

«Было бы это моё оружие, от вашего кортежа вообще ничего бы не осталось», – такое сказать своей женщине… Эти слова крутились и крутились в Евиной голове. Столько самодовольства, равнодушия и эмоциональной тупости было в этой фразе…

В тот момент Ева даже не могла предположить, что Саша от неожиданности не придумал ничего лучше для своей защиты…

«Ну ладно, проехали, – подумала Ева. – Буду жить как жила».

Однако жить как жила у неё уже не получалось. Что-то произошло с ней там, в Ливане. Равнодушие, беспристрастность, пресловутый журналистский цинизм, пестуемый много лет – в общем, все плоды профдеформации, которые старательно нарабатывались годами, покинули её в одночасье. Она, конечно, отказалась писать статью про то, как гранатомёты пробивают броню – кто-то другой написал, и туда вставили фото, сделанные Колей… А Ева подумывала вообще уйти из «Военно-промышленного обозрения» и заняться чем-то ещё, например своей недописанной диссертацией. Но надо было на что-то жить. Главред её пока не торопил принимать решения, учитывая ситуацию. Надеялся, что шок пройдёт. Подкидывал ей нейтральные темы для обзоров.

Последний бредовый сон с Мириам запал ей в память. Ева не могла понять, что́ та хотела сказать, что́ значит «время собирать». Но, как назло, сны с Мириам больше не приходили. Ева открывала Книгу, водила глазами по древним буквам. Ей казалось, что она понимает смысл написанного; может, только казалось…