Ева. Книга первая Некроманты (СИ)

  Нольд не сгущал краски. Я о многом слышала от отца, да и так, уже во взрослой жизни доходило разное. И всегда опасалась не только патрулей Инквиза, но и прочих силуэтов в темных подворотнях, потому что знала - нас ищет не только власть. Мы нужны не только "выборке", и лапы уродов вне закона были не менее опасны. Спасало часто одно - таких людей мы чуяли по шлейфу смертей, по отвратным духовным призракам, и никакие добрые слова не могли нас загнать в ловушку на одном доверии. Увы, спасались не все...

  - Я начал рядовым, делал, что мог. Но продвинуться мне помогла поимка одного настоящего и неуловимого убийцы. Среди ваших тоже случаются поехавшие. Слышала про Палача?

  - Слышала.

  Меня покорежило от упоминания этой клички. Даже до юга дошел слух о северном некроманте, который жестоко вырезал людей. Три года назад о нем сначала говорили, как о праведном мстителе. Он, благодаря своему чутью, выслеживал маньяков с гнилостным шлейфом убийств и карал их лично, сам. Если полиция не может вычислить и посадить, то правосудие Великого Морса свершится. А Палачом его стали называть после, когда некромант сам перепил крови, безнаказанности и сошел с ума от сверхидеи: казнить даже тех, чей духовный призрак был не таким. Убил очень многих. И невинных в том числе.

  - Я сразу получил повышение, и теперь старший дознатель в своем отделе. Мне поручили и дело Смерти, но я знаю, что в ее случае не все так просто. Она - хорошая девушка. Есть огромное слепое пятно, которое не дает мне связать стольких ее жертв, этих зомби, с тем, что я о ней знаю. Нужно исключить ошибку. Понять. Выяснить.

  - Хорошая девушка?

  Я повернулась к Нольду, посмотрев на него внимательно.

  - Да. Не могу тебе сейчас рассказать подробностей, но я ее знаю опосредовано. Ключевое слово - "знаю". Она - не жестока и не глупа. Она - не убийца, хотя все факты говорят об обратном.

  Нольд дальше не говорил, и я надолго замолчала. Хотела развеяться, а еще больше растравила внутренние эмоции, которые горечью подступили к горлу. Ключевое слово... неужели он, правда, может "знать"? Каково быть некромантом? Каково жить, будто беззубому и травоядному среди хищников, вечно скрываясь и бегая. Даже мужчины не могли заводить нормальные семьи и растили своих детей в сплошном обмане и притворстве, изворачиваясь от упреков любимых женщин и стараясь не потерять семью, если нашли... Мы - хорошие? Смерть - хорошая девушка?

  Я не сдержалась, потому что горечь плеснулась уже на язык, и сказала:

  - Обычным людям едва ли не с пеленок внушают, что некроманты - это ходячие монстры. Нет никого грязнее и отвратительней, наши синонимы - тлен и разложение, мы гнилы изнутри, и женщины не могут дать жизнь детям потому, что их чрево - сырая могила. Прикоснешься к некроманту - отомрут пальцы, заговоришь с некромантом - язык поразит некроз, поможешь некроманту - до конца жизни будешь дышать тленом, пока сам не превратишься в тлен. Не одно столетие нас очерняют, чтобы, не приведи Морс, мы влились в социум, как люди. Чтобы не плодились, чтобы не имели близких - а, значит, защитников. Вся пропаганда с одной целью - сделать изгоями, одиночками, безголосыми и бесправными существами, и любой нас сдаст, едва обнаружит, потому что это благое дело - очищать мир от изначально нездорового и мертвого. Так правительству нас легче ловить. Легче ставить опыты. И даже оправдываться за бесчеловечность не нужно.

  Я задержалась на вдох и выдох, а Нольд посмотрела на меня, не перебив ни словом.

  - Нечего возразить, ты все это знаешь. Когда я согласилась уехать с тобой и Яном, никто из вас не спросил - как надолго я могу оставить семью, как объясню друзьям отсутствие... может, нужно какое-то прикрытие - причина, по которой я могу взять и все бросить в один миг? Вы знаете, и без вопроса, что я никто, нигде и никак. Я вижу и чувствую нормальное отношение, только объясни - почему вы не отравились пропагандой? Почему Троица руку пожал, а Ян дал по шее, без тени ужаса, что вляпались в гниющее мясо и сейчас конечность отсохнет от трупного яда? Да, разум. Да, в клинике есть мои сородичи, и наукой доказана ересь предрассудка. Но ведь не одно столетие, из поколения в поколение, с детства... почему вы не такие? Почему вдруг ты веришь, что золотоволосая некромантка за которой пятьдесят убитых, хорошая, и дело в закравшейся ошибке?

  - Я тебе одним словом не объясню. И даже десятком слов. Так у каждого из нас жизнь сложилась. Увидели. И осознали.

  Меня отпустило. Я сгорбилась, и вся обмякла от опустошения - что взяла и выговорилась. Никогда и никому не жалилась на судьбу, не проявляя слабости при отце, и даже при Толле. А тут вдруг... зачем Нольд сел так близко, если женщин не переваривает? Зачем стал отвечать, а потом еще и слушать меня?