Ева. Книга первая Некроманты (СИ)

  - Потом. Ева, на полу у кровати вода, бутылки с дозатором. Поставил так, что дотянешься. Я уеду сейчас, если не смогу вернуться днем, пришлю Троицу или Вилли. Не думай, что бросили, потом информацией обменяемся. Лечись.

  - Договорились... нет, стой! Дай что шепну, пока не убежал.

  Нольд в первую секунду шагнул на автомате, а во вторую секунду сообразил, что просьба дурацкая. И было забавно увидеть, как на лице отразилось воспоминание о такой же уловке старой Ханы. Некромантка заманила его для благодарного поцелуя поближе.

  - Я не кусаюсь.

  - Врешь. У меня на руке до сих пор след от зубов.

  Подошел вплотную и наклонился. Мне было больно, но все равно хорошо и счастливо, и даже сонм пережитых смертей поблек. Захотелось дурашливо, даже по-детски, чмокнуть в щеку и сказать свое искреннее "спасибо". А Нольд, приблизив лицо, щекой не подставился... он тронул меня за шею и поцеловал в губы. Прижался плотно и горячо, с вдохом откровенного удовольствия.

  - Говори, если на самом деле хотела что-то сказать.

  Секунды немого молчания, и Нольд просто выпрямился и просто ушел, как собирался, оставив одну.

  С организмом что-то творилось... по всем законам некромантии, из жизни, а не из брошюр Инквиза, я знала с какой скоростью залечивались легкие и тяжелые раны, сколько нужно дней на сращивание костей до полной прочности. А тут вдруг что-то не то. Не так. Я захлебывалась эндорфином, обезболивающим наркотиком, и огонь регенерата воспринимала как внутренний шторм. Вулканический, испепеляющий, но ничуть не мучительный. Он был сильнее в два, в три раза, и я могла сравнить - пережив прежде схожие травмы.

  Я много пила. Вливала в себя почти без остановки литров пять за пять часов до утра, чувствуя, как мало потею и как киплю. А с рассветом отключилась. В какой-то момент, взглянув в сумеречно-розовое окно, выдохнула и закрыла глаза, провалившись в сон.

  - Никуда ты ее не перевезешь, даже через два дня. Она останется...

  - Ты рехнулся?

  - Рехнулся!

  Тишина. Разговор снизил громкость и из коридора слов стало не различить. Ян и Нольд старались, а злость с обоих сторон перевешивала необходимость осторожности. Сцепились в споре в квартире, а не на улице и не в машине.

  - Ноль, я понимаю...

  - Нет, и никогда не поймешь! Твоя ущербность лучший подарок - жить как человек!

  - Гад же ты... сделаю вид, что не слышал. - Тихое почти рычание, несколько слов в полтона. И различила: - ...себя жалко, а ее нет?

  - Я не смогу жить, Ян, если не попытаюсь...

  Даже сквозь двери, сквозь толщу воздуха, почувствовала, сколько в выдохе было усталости и отчаянья. Не звонкого, с надрывом, а глухого и с самого дна. Ян притих так, словно в квартире все вымерло.

  Меня остро кольнуло тревогой, и я не выдержала:

  - Кто-нибудь! Есть кто-нибудь?

  После короткого стука в дверь, створка приоткрылась, и Ян заглянул:

  - Доброе утро. Что, в туалет приперло?

  - Ну нет, ты и так видел слишком много... я проверяла - есть кто или одна?

  - Воды, еды?

  - Новостей.

  - Нет новостей. Спину почесать, а то затекла как прикованная мумия, наверное? Кстати, я тебе подарки привез.

  Засмеялась и скривилась. Ян такой измученный и вымотанный, а нашел для меня улыбку. Несносный северянин тоже добрался до сердца, пусть и с чувством братской любви, и я по всем его жестам и голосу чувствовала пережитую за меня тревогу.

  Ян оглянулся на коридор и зашел, закрыв дверь. У него на самом деле в руках был пакет с чем-то.

  - Одежда?

  - Нет, развлечение. - На тумбочку легли четыре книги, кубик-рубика и пластиковая плоская коробочка "Пятнашки". - У Нуля ничего нет, а тебе лежать долго. Не в потолок же смотреть.

  - Спасибо. Ян...

  - Что?

  - Оставь меня Нольду. Мы разберемся сами.

  Он помрачнел и даже посерел как туча, утратив совсем северную бледность. С сомнением свел светлые брови и спросил, вложив в интонацию больше смысла, чем в сами слова:

  - Понимаешь, что говоришь?

  - Понимаю.

  Ян бросил взгляд на мои ноги под простынью, зло шевельнул челюстью, но потом, когда снова посмотрел в глаза, успокоился.

  - Моя совесть чиста, я тебя честно предупредил. Выздоравливай.

  Хмыкнул и вышел, оставив дверь открытой. А из коридора секунду спустя послышалось:

  - Все, я поехал отсыпаться, иначе свалюсь. Удачи, Ноль!

  К концу выходных Нольд принес все:

  - Новый телефон, новая сумка, запасная сигаретница, бумаги для практики - два дня ты якобы проведешь в клинике на особой практике, отчет почитаешь. Одежда тоже тут - Вилли километры намотал по магазинам, но нашел дубликаты тех же туфель и костюма. Будем надеяться, что первая сигаретница утонула в ручье. Данные стерты, но сам факт существования устройства... ладно. Внутри коробочки лежала кость - сейчас она у Троицы на анализе. Если Валери хоть как-то донесли о всех найденных вещах на месте аварии, то подстраховали, как видишь, на практике появишься в чем обычно.

  - Кость, говоришь. Значит, мы угадали с мощами Морса. А почему коробка дрожала?

  - Что?

  - Ощутимый такой зуммер был, как сигнал нагрева в той же сигаретнице - рукой можно почувствовать.

  Нольд задумался, потом сказал: