Ева. Крепость

– Если да, то это плохо. Тебя же еще в школе предупреждали, чтобы ты не лезла в это дело. Искать информацию о себе, о своем происхождении – незаконно.

– Делать татуировки тоже незаконно, однако моя – исключение, – я снова взглянула на левое запястье, – она не дает мне покоя.

– Ты узнаешь правду. Мы узнаем, – пообещала Анюта. Подруга понимает, как это для меня важно. – А теперь тебе пора к кардиологу.

Я взглянула на часы и ахнула. Аня права, уже опаздываю.

– А ты что будешь делать? – спросила я, находясь уже около двери.

– Не знаю, почитаю что-нибудь или полазаю в сети.

– Хорошо, – улыбнулась я и ушла в поликлинику.

На улице сегодня было очень жарко, солнце палило нещадно и прогуливающихся по городу практически не было.

– Ева! Ева! – я обернулась на знакомый голос и остановилась.

Светлана, детский врач, которая держала меня все посвящение за руку, быстрым шагом приближалась ко мне.

– Здравствуй. Куда направляешься? – спросила она, поравнявшись со мной.

– Здравствуй. Мне назначили визит к кардиологу.

– Значит нам по пути, у меня смена скоро начинается. А что у тебя проблемы с сердцем? – Светлана проявила искреннее беспокойство, чем еще больше расположила меня к себе.

– Не знаю, диетолог говорит, что нужно проверить. Она убедила куратора и мне ничего другого не остается, как сделать просвечивание.

– Надеюсь, что все хорошо.

– Я тоже.

– Как у тебя прошло первое свидание? Довольна выбором? – вопрос был несколько неожиданным, хотя, что я удивляюсь? Что еще она могла у меня спросить?

– Да, вполне, – мой короткий ответ несколько озадачил Светлану, но, кажется, она поняла, что я не хочу общаться на эту тему.

– Светлана, можно задать вопрос и получить честный ответ?

Собеседница насторожилась, но кивнула.

– Девушка, с которой в школе я жила в одной комнате. Она пропала. Такое возможно? – я говорила медленно, следя за каждым движением глаз, каждым сокращением мышц на лице Светланы.

– Я не могу об этом говорить, – по крайней мере, она не пытается что-то придумывать.

– Понимаю. Хотя нет, – резко сказала я, – не понимаю. Человек пропал, ее подруги переживают, ищут, спрашивают, а все молчат. Неужели не проще рассказать правду и не заставлять девушек нервничать. Ведь все это может плохо сказаться на их здоровье и здоровье их детей, а что может быть важнее для Крепости?

– Ева, я действительно не могу. Ты спрашиваешь не у того человека. Могу только сказать, что с ними, то есть с ней все в порядке. Она жива и здорова.

– С ними? Значит, Таня не единственная, кто пропал?

Лицо Светланы побелело, казалось, что она сейчас упадет в обморок.

– Ева, пожалуйста. Никому не говори, что я проболталась. Прошу тебя.

– Не волнуйся, – я стала всерьез переживать за ее состояние, – и говорить нечего, ты же ничего конкретного не сказала.

– Ева, прошу, – Светлана взяла меня за руки и шепотом продолжила, – не задавай больше лишних вопросов, не надо. Здесь это непринято.

– Но…

– Мы пришли, мне пора, – моя собеседница развернулась и убежала от меня так быстро, что я даже не успела попрощаться. Не задавать вопросов! Зачем вообще скрывать, если Таня жива и здорова и правильно ли я поняла, что она не одна исчезла?

Встреча с кардиологом прошла быстро и безболезненно. Несколько проводков, странная лампа, ширма, я четко выполняла инструкции врача и, наверное, была самой покладистой пациенткой за всю ее жизнь. Пока врач рассматривала мои снимки и графики, я сидела и думала о разговоре со Светланой и ее реакции на мои вопросы. Я знала, что система Крепости строится на принципах закрытости и малоинформативности, «У каждого здесь свое место и назначение» гласит один из постулатов, но как можно скрывать причины исчезновения человека?

– У тебя есть небольшие шумы в сердце, но это в рамках нормы, поэтому не вижу проблем для зачатия и вынашивания ребенка, – доктор и не догадывается, что вопрос зачатия меня сейчас беспокоит меньше всего. – Ева, ты меня слышишь? Все хорошо, я добавлю комментарий в твою личную карточку, а ты можешь идти.

– Да? Отлично. Спасибо.

– Пожалуйста. Всего хорошего, – кажется, врач подумала, что у меня скорее отклонения в голове, нежели в сердце, но мне до этого нет никакого дела. Я спешила домой, чтобы рассказать Анютке про разговор со Светланой, но оказалось, что у подруги тоже есть чем поделиться.

Оказывается, пока я была у врача, подруга нашла во вложениях интересную книгу о репродуктивной системе человека и принялась с упоением ее читать.

– Ты знаешь, что по статистике 2030 года только 97,8 процентов женщин репродуктивного возраста были способны к зачатию и 97,1 процент к вынашиванию.

– И?

– Это значит, что не каждая женщина может родить ребенка и не из-за того, что ей подобрали неверного партнера, а просто не может. Это называется бесплодие.

– Но эта книга старая и данные в ней столетней давности. Медицина в сфере деторождения продвинулась далеко вперед. Так?