Ева. Крепость

– То, что два пола, которые созданы для того, чтобы жить вместе живут отдельно. Это бесцельное существование каждого человека в Крепости меня поражает. Но все идут на это, следуют правилам и жертвуют своими жизнями и чувствами ради всеобщего блага. Но разве всеобщее благо – это не счастье каждого по отдельности? Знаешь, почему мне, по большей части, было все равно, какую профессию я получу лишь бы не потерять подругу? Потому что считаю, что в любом случае главное в жизни человека – это не работа и даже не забота об увеличении численности населения. Главное – отношения, которые мы выстраиваем, связи, которые нам дороги, люди, с которыми мы проводим время. Я прочитала море книг по истории, разрешенных и нет. В них описаны жизни правителей и обычных людей, войны и мирное время, но знаешь, что всегда было важным? Семья, друзья. Ради близких люди сражались, а мы, страшась еще одной войны, лишаем себя самого прекрасного, ради чего жили и умирали тысячелетиями. Конечно, я понимаю, что из-за клановой войны чуть не вымерло все человечество, но неужели разделение людей и стирание им памяти, эмоций и даже их индивидуальности – единственный выход?

Андрей заворожено смотрел на меня, внимательно слушал. Кажется, он был поражен моим неожиданным высказыванием. И даже немного напуган. Но, начав говорить, я уже не смогла остановиться.

– Чего молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

– Я не знаю что, – тихо проговорил он. – Если бы то, что ты сейчас сказала, услышали с той стороны камеры, я бы никогда больше тебя не увидел. Это было похоже на призыв к мятежу, революции. Многие не довольны строем, но все понимают, для чего мы живем. Нельзя допустить новой войны.

– Но почему она обязательно должна начаться? Веками, эпохами люди жили семьями, и всего пятьдесят лет войны перечеркнуло все хорошее? Почему мы должны быть счастливы всего три месяца из всей отведенной нам жизни и почему я даже не могу помнить эти моменты?

– Ева, не надо. Не говори ничего больше.

– Нет, я скажу. Вот ты, ты говоришь, что любишь меня. Но как ты можешь это знать? Я первая девушка, которую ты встретил уже в осознанном возрасте. Единственная, кого ты целовал, обнимал. Ты больше никого не знаешь. Аньку сейчас не считаем. А если появится другая, может, ты поймешь, что меня ты и не любишь, а это было лишь увлечение, новое, неизведанное чувство? Что ты можешь знать о любви, если тебе не с чем сравнивать? Ты можешь сравнить два вида напитка и определить, что тебе нравиться больше. А здесь у тебя не было даже шанса?

– Ты забываешь про фотографии, про совместимость, – Андрей возражал, но его аргументы были ничтожны.

– Фотографии? 3 из 252, а если взять еще девушек моложе тебя или старше, то количество возможных симпатий увеличивается. А совместимость? Анна и Валерий – яркий пример. Нет никакой веры в этот тест.

– Ева, все, что ты сейчас говоришь, очень серьезно, – Андрей взял меня за руку и хотел утихомирить, но в меня словно что-то вселилось. Мне так хотелось достучаться до него.

– Я никогда не верила в систему, но принимала ее необходимость. Стабильность – вот, что она дает. Но встретив тебя, Герку, постоянно натыкаясь на сотни вопросов без ответов, я словно открываю все новые и новые изъяны в Крепости. В ней все неправильно, я это поняла и все люди должны это понять, осознать, что-то сделать. Ты должен понять.

– Ева, все. Замолчи. Я больше не хочу ничего слышать. Что на тебя нашло? Это все не игра. Таков мир, в котором мы живем.

– Но мы не принадлежим сами себе, мы не принадлежим близким людям, мы принадлежим бездушной системе.

– Может быть, ты и права. Система далека от совершенства, – согласился Андрей, – но другого мира у нас нет. А такие разговоры могут привести только к одному – хаосу.

– Уходи! – я сказала это слово тихо, но знала, что он слышит. – Тебе пора.

– Ева! – он подошел, хотел обнять, но я отпрянула от него. Я раскрыла ему душу, на эмоциях, заранее не планировав, но как же мне хотелось, чтобы он понял.

– Пожалуйста, я хочу побыть одна! – я посмотрела на часы, осталось еще полчаса его времени, но я была морально истощена. Слишком много откровенных разговоров за один вечер.

Он не настаивал, развернулся и ушел. Я упала головой на стол и зарыдала. Что со мной? Почему в последнее время я не контролирую себя? С глаз словно спала пелена, которая долгое время окутывала их. Долгих семнадцать лет нам промывали мозги, программировали и учили, как надо жить в Крепости. Однако теперь выбравшись на свободу, встретив брата, я с каждым днем вижу все меньше ярких пятен и все больше ощущаю все несовершенство, окружающее меня.

На следующий день пришла женский доктор. Она меня осмотрела и сказала дословно: разрывов и травм нет. Все хорошо. И ушла. Хорошо? Так ли у меня все хорошо? Ответ не замедлил себя ждать. Позвонила Наталья и сказала, что Андрей сегодня не придет, плохо себя чувствует, кажется приболел. Тревожные нотки в ее голосе давали мне понять, что со здоровьем у Андрея все в порядке, у него сложности со мной и моими суждениями.