Ева Луна

Я подняла глаза, и мой взгляд уткнулся в силуэт какой-то высокой стройной женщины, одетой в синее кимоно; мне потребовалось, наверное, несколько секунд, чтобы сообразить, что это Мими, — настолько я была увлечена своим очередным путешествием: как раз в эти минуты я продиралась сквозь непроходимые джунгли, чтобы попасть туда, где появилась на свет девочка с рыжими волосами. Я продолжала работать в том же ритме, не обращая внимания на рекомендации, которыми Мими пыталась меня потчевать: не забывай, текст сценария должен печататься на странице в две колонки, в каждой главе, то есть серии, должно быть двадцать пять сцен; не вздумай задним числом менять сценарий — пересъемки обходятся слишком дорого; не пиши длинных монологов — актеры в них путаются, каждая важная фраза должна повторяться трижды, потому что мы исходим из предположения, что наш средний зритель — полный кретин. На моем столе росла кипа бумаги с напечатанным текстом, который был вдоль и поперек исчеркан ручкой: я зачеркивала, исправляла, дописывала, ставила какие-то одной мне понятные иероглифы, оставляла пятна кофе, но в любом случае, приступая к очередной главе или странице, понятия не имела, как будут развиваться и переплетаться между собой судьбы героев и какой будет развязка этого сочинения, если, конечно, она вообще будет. У меня появилось сильное подозрение, что финалом этого единственного моего произведения станет лишь моя собственная смерть. Я почувствовала особый азарт, когда поняла, что сама становлюсь персонажем собственной сказки, то есть самостоятельно определяю свою судьбу и решаю, подарить ли себе жизнь или же привести себя к смерти удобным мне способом. Сюжет все усложнялся; персонажи становились все более упрямыми и несговорчивыми. Я работала — если, конечно, можно назвать работой этот праздник души — по многу часов в день, с рассвета до поздней ночи. Я перестала обращать внимание на то, как я выгляжу, ела лишь то, что Мими подсовывала мне прямо под нос, а спать ложилась только тогда, когда она брала меня за руку и тащила в спальню. Даже во сне я жила в особом, выстроенном мною самой мире, шла по жизни рука об руку со своими героями; я просто не могла расстаться с ними ни на секунду: я не хотела рисковать — кто знает, а вдруг они снова отступят в тень, так хорошо прописанные черты их лиц сотрутся и мне придется опять искать их в туманной мгле еще не рассказанных сказок.

По прошествии трех недель Мими посчитала, что настал момент найти какое-то практическое применение моему безумию, не дожидаясь, когда я окончательно утону в океане своих слов и образов. Она договорилась о встрече с директором телевидения и была твердо намерена предложить мои сказки в качестве сценария для фильма или сериала. С ее точки зрения, писать дальше без определенной надежды на то, что в обозримом будущем все это можно будет увидеть на экране, становилось уже опасно для моего душевного здоровья. В назначенный день она оделась во все белое — как того требовал гороскоп на текущую дату, — засунула в ложбинку между грудей медальон с портретом Махариши и отправилась на телевидение, едва не забыв прихватить меня. Она вела меня за руку, и я чувствовала себя спокойно и беззаботно, ощущая покровительство этого странного существа, словно сошедшего в наш мир со страниц древних мифов.