Ева (СИ)

Она вздрогнула, ощутив, как к клитору словно приставили раскалённую щетку с тысячью игл, впившимися в каждый рецептор удовольствия. Это острое, жгущее наслаждение начало скользить по влажной промежности, то остро проникая неглубоко внутрь, то терзая разбухший клитор, и Ирис, испустив истошный вопль, рванулась вперёд, стараясь уползти от своего мучителя. Но Сила крепко удерживала её за трясущиеся от напряжения бедра, и Ирис начала ерзать, дергаться, крутить задницей, стараясь избавиться от мучающего ощущения, от которого дрожало всё тело и жгло огнем промежность, и, по сути, сама насаживалась на член Вайенса и на его руку, что добавляло ей наслаждения и страданий одновременно.

— Ещё? — спрашивал Вайенс, прижимая Силой разбухший клитор, и она с воем ускоряла и усиливала свои движения, чтобы только избавиться от свербящего чувства. Удовольствие пересиливало боль, и Ирис даже привыкла к ощущению чего-то огромного, движущегося в её теле.

И эта покорность и обреченность, с которой Ирис, подчиняясь его воле, сама доставляла себе и муки, и удовольствие, приносила ему больше наслаждения, чем секс.

Наслаждение пришло внезапно, сильно, так, как никогда до этого не бывало, и Ирис визжала, как кошка, кончая.

Вайенс замедлил движения, удерживая обессилевшую женщину. Исчезло ощущение горящих игл, и Ирис, содрогаясь, переживала последние сладкие спазмы и наслаждалась наступающим покоем.

— Тебе понравилось? — вкрадчиво поинтересовался Вайенс, поглаживая её ягодицы. — Не отвечай. Вижу, ты в полном восторге. Что ж, тогда давай продолжим!

— Не-ет… — прошептала Ирис, соображая, что Вайенс-то ещё не кончил, и чувствуя, как щётка напоминает о себе вновь. — Нет, ну, пожалуйста, не надо!

— Погоди, дорогая! Я придумал ещё одну штуку. Обещаю, тебе понравится!

25. Клин. Дар София

Сила у Вайенса кончилась внезапно; Ирис, которая почти потеряла сознание и для которой происходящее было похоже на наркотический бред, вдруг ощутила, что больше нет змей, ласкающих и пожирающих её, что исчезли колющие раскалённые иглы, и огромный член больше не разрывает тело.

Вайенс, навалившийся на неё, тяжело дышал, и его руки, упершиеся в белую поверхность стола, заметно дрожали.

— Хорошо было, да? — сиплым голосом произнёс он.

— Всю Силу проебал, мудак, — еле шевеля языком, ответила Ирис.

Краем своего измученного длительной пыткой сознания она понимала, что произошедшее сейчас было отчасти даже на руку.

Вайенс, рассмотрев голого Вейдера, позабыл обо всем и просто начал с ним соревноваться — как и обычно, впрочем, — доказывая непонятно кому, что он ничуть не хуже. В перерывах между непрекращающимися оргазмами, едва приходя в себя, Ирис ощущала на своём лице его жадный горячий рот, который, казалось, не целовал, а жадно пил её жизнь, и слышала полубезумный шепот Вайенса, твердящий одно только имя — Ева.

— Ты чувствуешь, как я трахаю тебя, Ева? Я сделаю это с тобой, как только доберусь до тебя, я положу тебя на спину и буду смотреть, как ты корчишься и кончаешь, я буду трахать тебя во все дырки, я поставлю тебя кверху задом и буду трахать, я буду тереть твой клитор и смотреть, как трясутся твои ляжки, Ева…

И за всем этим безумием, бредом, за этой грязью, потом, вонью разгорячённых тел Вайенс так и не заметил того, что так тщательно скрывала от него Ирис — коварство сыворотки. Того, что Сила утекает, как вода сквозь пальцы.

Истязая Ирис, Вайенс списал исчезновение Силы на то, что расходовал её практически безостановочно в течение долгого времени, и потому у него не возникло ни подозрений, ни вопросов…

Может, благодаря этому Ирис сейчас жива?

Она рассчитывала на то, что получив Силу, Вайенс начнет её расстреливать, как новобранец, испытывающий выданный ему новенький бластер, и так же быстро все растратит. Словом, она готовилась выкручиваться и врать, но… вышло, как вышло.

Может, это и к лучшему.

— Но оно того стоило, — ответил Вайенс и поднялся, наконец, с женщины.

Вайенс неторопливо надел брюки и поднял китель, брошенный на диване.

Ирис еле шевелилась на столе, нащупывая опущенной вниз ногой пол и свою одежду, брошенную под ноги.

— Похотливый кобель, — рыкнула она. Вайенс, застегивая китель, не смог сдержать улыбки; упрямство Ирис и нежелание сдаваться определенно заслуживали уважения и привлекали к себе внимание.

— Не ругайся, дорогая, — Вайенс пригладил волосы и, довольный собой, оглядел своё отражение в застеклённой дверце шкафчика. — Это для твоей же пользы.

— Для моей пользы?! Да у меня вся пизда в клочья!

Пропустив мимо ушей грязное ругательство, Вайенс беспечно кивнул:

— Ну, разумеется. Тебе предстоит убедить Еву в том, что ты была с Вейдером. Думаешь, если бы ты не испытала таких эмоций, Ева тебе поверила бы? Завтра, нет, послезавтра (тебе же надо отдохнуть после такого… секс-марафона, я понимаю!) мы встретимся и обговорим, где и когда ты пересечешься с Евой, и что ты ей скажешь. Ты должна быть убедительна.