Ева (СИ)

Вайенс суетился неподалёку; всё то время, что Ева пребывала в полуобморочном состоянии, он был рядом и, наверное, слышал то, что она говорила, проливая бессильные слёзы над своей глупостью и доверчивостью. Он подносил воды и держал за руку, но она не замечала чужого присутствия, лишь вела долгую беседу в странном треугольнике, и те ответы, что она получала, убивали в ней веру окончательно.

— Что я для тебя? — шептала Ева, пытаясь рассмотреть в своих видениях лицо ситха, стараясь заглянуть в его глаза. — Скажи мне, я хочу знать! Я хочу, чтобы ты сам мне сказал, а не какая-то…

Но рядом вставала молча Ирис — прекрасная, уверенная, дерзкая, порочная, — и Ева ощущала странное родство между этими двумя людьми. Дарт Вейдер разворачивался и уходил прочь, и Ирис, обращаясь в зыбкую мглу, следовала за ним, сверкнув на прощание безжалостными ненавидящими глазами.

— Я должна узнать! — повторяла Ева. Она не желала верить, пыталась бороться с жестоким страшным видением, пыталась поймать Вейдера за развевающийся плащ, удержать его за руку, но видение ускользало в тумане, и Ева приходила в себя и понимала, что это был всего лишь сон.

Потому, найдя, наконец, в себе силы подняться, она с удивлением заметила суетящегося рядом с собой Вайенса.

Дурнота отступала, вместе с ней уходил и бред. Ева уже пожалела, что так опрометчиво примчалась к генералу, и о своих неосторожных обещаниях пожалела особенно. Было мучительно стыдно, что в минуту слабости он был рядом с ней и всё слышал. Вайенс был не тот человек, которому можно было доверить свои тайны, тем более — не тот, с которым можно обсуждать отношения с лордом ситхов. Ева хотела побыстрее покинуть его покои, но Вайенс вцепился в неё, словно паук.

— Зачем ты встала? — он с тревогой глядел в бледное лицо, а пальцы чуть поглаживали её руку. — Тебе до сих пор дурно, посмотри на себя!

— Я должна поговорить с ним, — твёрдо ответила она.

— С кем?! С Дартом Вейдером?? И что ты ему скажешь? Думаешь, он будет слушать банальный семейный скандал?

Ева покачала головой.

— Я хочу знать, — с трудом произнесла она, — я хочу знать… что я значу для него.

Вайенс внимательно смотрел в её потемневшие глаза, словно опытный рефери на ринге, оценивая состояние нокаутированного боксера, определял, пора ли закончить поединок, или поверженный ещё способен сопротивляться.

— Ну, тебе в любом случае не удастся этого сделать, — в глазах Евы все еще угадывалось твёрдое решение расставить все точки над i, и Вайенс подло и против правил нанес последний удар, добивая павшего противника: — Лорд Вейдер улетел.

— Как?! Когда?!

В глазах Евы появилось выражение беспомощности, и на миг она стала похожа на перепуганную маленькую девочку, провалившуюся в яму и понимающую, что ей ни за что не выбраться самостоятельно.

Улетел!

Не попрощавшись, не спросив о ней ни слова, после такой ночи!..

— Несколько часов назад, — как можно мягче произнес Вайенс, усаживая Еву обратно в кресло и накрывая её колени пледом.

Та подчинилась; казалось, что-то внутри неё сломалось, и она теперь походила на безвольную тряпичную куклу.

— Ты весь день чувствовала себя дурно, и я не стал тебе говорить…

— Он улетел с ней? — тихо произнесла Ева.

— Да, — ни минуты не колеблясь, произнес Вайенс. — Он взял её с собой.

Ева усмехнулась, и краска стыда окрасила её бледные щеки.

— Какая мерзость, — с отвращением произнесла она, — какая мерзость!

Голос сорвался на крик, и она вскочила на ноги.

Получил от неё всё, что хотел, и переключился на следующую. Вот так просто.

Да, Тёмный Лорд выше любовных интриг. Какие интриги? Для него все люди одинаковы, как кружки с водой. Осушив одну, он просто берёт другую. Вот так.

— А я-то хотела с ним говорить! Говорящая кружка! — прокричала Ева, истерически хохоча. По злому лицу текли слёзы, но она не позволила Вайенсу обнять и вновь усадить себя. — Прочь! Не троньте меня!

— Но я хотел…

— Мне безразлично, что вы хотите! Для вас я тоже говорящая кружка?!

— Что вы такое гово…

— Ах, перестаньте притворяться, я вас насквозь вижу! Для него я всего лишь один из предметов удовольствия, для вас — предмет престижа?

Вайенс молчал, опустив глаза. Он понимал, что перегнул палку, доведя Еву до такой истерики, но повернуть процесс вспять было уже невозможно, и поэтому он пытался придать себе вид оскорблённой добродетели.

В обычной ситуации это подействовало бы на Еву отрезвляюще; деликатная и тонкая, она не привыкла оскорблять людей, которые протягивали ей руку помощи в трудный момент. Но сейчас в неё словно бес вселился. В чертах лица промелькнула какая-то несвойственная ей безумная жестокость. Казалось, вместо привычной Евы сейчас, сию минуту, родилась какая-то другая, совсем чуждая, незнакомая Вайенсу женщина. Неведомая сила, вдохнув в неё жизнь снова, заставила оправиться после перенесённого удара.