Эвакуатор

— Верно! У нас еще полно работы. Припасов хватит на пару дней, но не больше. Нужно действовать сообща, всем вместе, и тогда мы сможем протянуть дольше, — поддержал меня Герман. — Если вы не хотите, чтобы ваши тела достались призракам — возвращайтесь к работе!

— Можно подумать, что призраки — самое страшное, что есть снаружи, — проговорил я, и несколько услышавших мои слова людей вздрогнули.

— Все, закончили с базаром, Михаил очнулся, — сказал ополченец, махнув рукой в сторону лазарета. Я с не отлипающей от меня Кристи пошел за ним, а Сергей так и вовсе будто испарился. Вот уж у кого сверхспособность появляться словно из-под земли и так же исчезать. Вот только пригодились ли его навыки при борьбе с призраком?

— Где Михаил? — спросил я, когда мы подошли к лазарету, возле которого в круг стояло несколько скамеек и пара тепловых пушек. Нас встречали мрачными лицами, несколько старых знакомых, включая электрика и строителя, дополнились новыми. С удивлением я увидел крючконосого пессимиста. — Приветствую, а где?

— В коме, но время от этого не замерло, — ответил Герман, садясь в круг и показывая нам на свободные места. — Слава, ты можешь повторить для всех то, что вчера рассказал мне?

— Все плохо, — коротко сказал я, но затем изложил все почти слово в слово. Было несколько уточняющих вопросов, но никто не перебивал меня. Пара человек записывали все в телефоны. Крючконосый — в блокнот, на обложке которого позировала анимешная девочка, обнимающая лисичку.

— Жопа, — проговорил, обнимая голову руками, строитель. — Выходит на всем крышка.

— М-да. Поднимемся наверх, погибнем от ветра. Останемся здесь — утонем, — мрачным шепотом сказал Герман, а затем помотал из стороны в сторону головой. — Нет, нельзя сдаваться. Что у нас есть? Что мы можем сделать?

— А что тут сделаешь? — спросил электрик. — Если начнет подтапливать, я включу помпы. Пока топлива хватает — живем. А вот дальше… вода питьевая? Продукты?

— За продуктами мы сходим, — сказал я, понимая, что выжившим больше рассчитывать не на кого. — Но это не выход. Лишь продлит агонию.

— А мне кажется, не все так плохо, — сказал крючконосый, и я с удивлением установился на него. — Нет, конечно, все плохо. Но не так, как могло быть. Землетрясения прекратились, вы чувствуете? А значит, те дома, что устояли, при должной подготовке можно использовать.

— О чем это вы? Не вы ли убеждали, что нам всем конец? — спросил я.

— Я, потому что знал, как будет. Примерно, — покачав ладонью из стороны в сторону, сказал мужчина. — Я не из тех, кто всю жизнь готовится к худшему, но кое-что все же понимаю. И мне кажется, шанс у нас все-таки есть.

— Как все неопределенно. Если у вас есть предложение, мы его с удовольствием выслушаем. Тем более что это вы попросили встретиться, — напомнил крючконосому Герман. — Есть конкретные идеи?

— На самом деле вроде да, — кивнул мужчина. — Нам повезло, и сильно. Находись мы на станции глубокого залегания или в центральной части Москвы — шанс на спасение приближался бы к нулю. Или был около него. Но, как я уже сказал, нам повезло. В нескольких километрах от нас есть лесопарк, и он находится на сопках. Двести метров над уровнем моря и выше.

— Погодите, хотите сказать, что центр все? Уже утоп? — встрепенувшись, спросила женщина-инженер. — Там же ниже ста метров.

— Нет, там почти везде сто пятьдесят, — поправил ее крючконосый. — Только возле реки и в паре кварталов меньше. Другое дело, что мы сами на высоте около ста шестидесяти метров. Достаточно, чтобы не беспокоиться о затоплении в обычной ситуации, вода вверх не течет. Но сейчас о другом. Если океан поднимется до двухсот метров — человечество, в принципе, обречено. Поэтому… вы уверены, что вода морская?

— Соленая, воняет водорослями, — ответил я, и Артем кивнул в подтверждение моих слов. — Если не морская, то очень похоже. А в чем дело?

— Ну как сказать, — мужчина почесал кончик своего согнутого носа. — Есть правила для некоторых, есть общие для всех. И физика именно из последних.

— Не тяни кота за лапку, — перебил его холеный строитель, потерявший большую часть лоска за прошедшую неделю. — Он хочет сказать, что море не может прийти только в Москву. Если оно поднялось на двести метров, то от большей части Европы и России останутся только острова да уральские горы.

— Еще Сибирь, — поправил его крючконосый. — При этом Китай, Африка и Штаты останутся почти нетронутыми. Так что человечеству как виду ничто не угрожает.

— Думаете, это климатическое оружие? — нахмурившись, спросил Герман. — Михаил Иванович говорил что-то подобное, но я воспринял это больше как шутку.

— На шутку все происходящее не очень похоже, — усмехнулся я.

— Да, но и на оружие тоже. Оружие ведь что? Производное от орудия. Оно должно быть направлено на выполнение какой-то функции, — сказал, прокашлявшись, историк. — Любое оружие узкоспециализировано. Даже самое универсальное направлено на конкретную задачу. И я очень сомневаюсь, что появление призраков при наводнении — допустимое побочное действие. Такое не запланируешь.