Читаем Евангелие – атеисту полностью

«Сын твой далеко теперь, в Прусской земле. Он устал от школярства, от опеки семьи, от своей безнадёжной любви, поэтому поступил так…»

« Скажи Хранитель, оберегаешь ли ты его?»

«Смертному не позволено знать о таком!»

Господин обратился к Хранителю:

«В Пруссии, говоришь? Хорошо… Ответь всё же, оберегам ли сын Боруха?»

«Нет, Господин.»

«Поручаю тебе оберечь юношу по моему заданию. Я пришёл сегодня в этот мир, потому что смертные поставили себя на грань смерти. И моя задача сохранить для Всевышнего тех, кого я выберу. Исполняй, но присутствуй также и здесь!»

«Уже исполняю! Храню миллионы смертных, и ещё один помехой не будет.» И обращаясь уже ко мне сказал:

«Ты мне доставлял всегда много хлопот и без моей опеки покинул бы сей мир многократно, ибо каждый год, иногда по несколько раз имел такую возможность.»

«Хранитель, я вознамерен порекомендовать тебя Всевышнему, в категорию Творцов… Ты достоин этого и по делам, и по опыту, и по умению предвидеть…Не благодари! Мы останемся с тобой едины в ином, ожидающем тебя качестве.»

Вновь зависла пауза, и в эту паузу я успел глубоко вдохнуть и выдохнуть.

Я слушал этот странный разговор все в той же позе на коленях и, как бы давая понять, что не могу слышать и знать лишнего, бестолково перебирал, выкладывал, снова прятал содержимое своих карманов рюкзачка. Подумал: как же так может быть, что при невозможной скорости разговора звук не становится карикатурным, смазанными акценты и интонации? Или звука нет, а есть беззвучный обмен мыслями, для меня озвученный, чтобы не пугать меня и облегчить понимание? Неосознанно я нажимал и выключал кнопку транзистора, звука не извлеклось, таращился на пустое бельмо циферблата часов. Услышал:

«Послушай, раб, похоже, ты смирился с происходящим и воспринимаешь его как неизбежность, и уже нет опасности, что сердце твое остановится или мозг сорвется в безумие… Ты согласен, что происходящее с тобой не сон и не бред?»

«Понимаю, Господин, но было бы легче, если бы это было сном.»

«Будь предельно внимателен и готовь себя к тому, что на понимание, осознание увиденного, услышанного иным способом в твое сознание внедренного потребуются не часы, не дни- годы! Чтобы память твоя, способность мыслить, то есть разум, не взорвались, не разрушились, Хранитель "расслоит" их на несколько как бы пластин, пленок, и на каждую из них наложится часть тебе прежде неведомого.»

«Господин, мной просчитано, таких слоев будет четыре, не менее…" – сказал Хранитель, но был резко прерван:

«Не четыре, Хранитель, двенадцать!»

«Господин, Ты возвышаешь смертного до духовного, воля Твоя!»

«Такова воля Всевышнего, Хранитель, и помолчи пока. Итак, Борух, когда ты уйдешь от меня, то почти ничего не будешь помнить из нового. Воспоминание и знание, осознание, будут возникать постепенно, сперва смутно, в дымке миража, но со временем ярче, до реальности. Не спеши все сразу осознать, особенно совместить в единую картину- сорвешься в безумие! Записывай картины всплывающих воспоминаний. Старайся не говорить о них, это пожалуй, самое трудное для смертного, до той поры когда для себя сумеешь создать связную картину. Слова твои, до времени сказанные, будут лишь осложнять твою жизнь, ибо окружающие заподозрят тебя, в лучшем случае, несколько "сдвинувшимся" разумом. Будь очень осторожен в словах и осмотрителен, не надейся на понимание окружающих, тем более на их помощь. Помощь и подсказки получишь от Хранителя, если того окажешься достойным. Успей собрать целое до того, как у Хранителя закончится срок твоего оберегания. О том, что сказал Хранитель, тобою непонятом: есть знание "материальное", от первого до одиннадцатого уровня, и знание "духовное", начинающееся с двенадцатого уровня. Человек вопреки воле Всевышнего -не удивляйся и не пугайся, такое есть и допустимо – сперва расширил краткий и четкий Закон, данный Творцом. Закон этот настолько ясен и краток, что не требует даже записи, не говоря ух о "скрижалях". Затем этот Закон был чуть-чуть искажен, и последовала неизбежная катастрофа. Разрушен был мир Творения и уцелевшие в этом разрушении, получили осколки и обломки, то есть то, то сейчас человечество имеет, утратив непомерно много и, главное, "духовное" знание. Всевышний запретил своему "инструментарию" – так собирательно назову Творцов, Хранителей и иных, давать смертному духовное знание.

Он, если способен и, главное, целеустремлен, работоспособен, способен слиться с данной ему Всевышним, душою и подчиниться ее зову. Только сам и в одиночку может пройти все ступени познания, до двенадцатой. Тебе дам сразу Я, Сын Всевышнего, Его часть. Дано – еще не значит, что данным владеют получившие готовое!"

"У нас говорят, брось, а то уронишь…"

"Хвалю, раб, ты способен еще шутить… Хорошо, сделаем передышку. Дам поручение Хранителю, а ты восстанови в памяти, что помнишь о своем пребывании в месте, называемом Порт Владимир. Позже расскажешь мне". Продолжал уже не мне:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Трезориум
Трезориум

«Трезориум» — четвертая книга серии «Семейный альбом» Бориса Акунина. Действие разворачивается в Польше и Германии в последние дни Второй мировой войны. История начинается в одном из множества эшелонов, разбросанных по Советскому Союзу и Европе. Один из них движется к польской станции Оппельн, где расположился штаб Второго Украинского фронта. Здесь среди сотен солдат и командующего состава находится семнадцатилетний парень Рэм. Служить он пошел не столько из-за глупого героизма, сколько из холодного расчета. Окончил десятилетку, записался на ускоренный курс в военно-пехотное училище в надежде, что к моменту выпуска война уже закончится. Но она не закончилась. Знал бы Рэм, что таких «зеленых», как он, отправляют в самые гиблые места… Ведь их не жалко, с такими не церемонятся. Возможно, благие намерения парня сведут его в могилу раньше времени. А пока единственное, что ему остается, — двигаться вперед вместе с большим эшелоном, слушать чужие истории и ждать прибытия в пункт назначения, где решится его судьба и судьба его родины. Параллельно Борис Акунин знакомит нас еще с несколькими сюжетами, которые так или иначе связаны с войной и ведут к ее завершению. Не все герои переживут последние дни Второй мировой, но каждый внесет свой вклад в историю СССР и всей Европы…

Борис Акунин

Историческая проза / Историческая литература / Документальное
Одноклассники
Одноклассники

Юрий Поляков – главный редактор «Литературной газеты», член Союза писателей, автор многих периодических изданий. Многие его романы и повести стали культовыми. По мотивам повестей и романов Юрия Полякова сняты фильмы и поставлены спектакли, а пьесы с успехом идут не только на российских сценах, но и в ближнем и дальнем зарубежье.Он остается верен себе и в драматургии: неожиданные повороты сюжета и искрометный юмор диалогов гарантируют его пьесам успех, и они долгие годы идут на сценах российских и зарубежных театров.Юрий Поляков – мастер психологической прозы, в которой переплетаются утонченная эротика и ирония; автор сотен крылатых выражений и нескольких слов, которые прочно вошли в современный лексикон, например, «апофегей», «господарищи», «десоветизация»…Кроме того, Поляков – соавтор сценария культового фильма «Ворошиловский стрелок» (1997), а также автор оригинальных сценариев, по которым сняты фильмы и сериалы.Настоящее издание является сборником пьес Юрия Полякова.

Андрей Михайлович Дышев , Виллем Гросс , Елена Энверовна Шайхутдинова , Радик Фанильевич Асадуллин , Юрий Михайлович Поляков

Драматургия / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Историческая литература / Стихи и поэзия