Евангелие – атеисту

Перешёл я по мосту речку, скатился под откос по оползню сырому, по тропке средь лопухов — в горку, лесную чащобу. И показалось мне, что за собой двух пацанов увидел. Значения тогда этому не придал. Не на грибные потаённые места ведь шёл. А шёл я в направлении той поляны. Мне теперь для этого компас был не нужен. Это направление я и без солнца чувствовал, словно по нити шёл… И что мне овражки, болотца, ручейки, бурелом, кусты и крапива… Настрекалённый крапивой, в сырой походной одежде я вышел на поляну. Поляна как поляна. Трава высокая, да. Ели притихшие, лапы влажные. Тишина. Никаких следов, ничего необычного, чудесного. Солнца нет, а потому мрачновато-сыро. Иду дальше, под ту ёлку. К стволу прижался щекой. Да «был ли мальчик?» Может ничего и не было? Смотрю через поле. Моросный туман даёт видеть только смутную тёмную полосу дальнего лесного массива. Безлюдье. И тут — шорох, треск сломавшегося сучка. Кто-то бродит в ельнике. «С человеком ли, с лосем — мне сегодня встреча ни к чему» — подумал я. Скорым шагом пошёл через поле. Культура на нём была посеяна уж другая, но всё равно на корм животным., на зелёную массу. Люблю смотреть на машинную уборку такой массы. За коров радуюсь и завидую им. Им можно и не жевать — захватывай губами сочный корм, а уже потом жуй жвачку. А у нас жвачку поди купи-достань! Сел на сосновое брёвнышко — лесхоз радом провёл вырубки. За спиной кустарник, тропинка, густой лес. Сбоку — тоже кустарники, а под ногами чуть заметная дорога по краю поля. Слева вдали вижу — идут краем перелеска двое. Разошлись. Одна в лес побрела, другая — в мою сторону. Морось прошла. Расстегнул штормовку, капюшон снял. Туманное тёплое пятно солнца начало лицо согревать, хорошо — так! Решил, что посижу, перекушу, а потом осмотрю место у упавшей берёзы, что рядом, всего в пятнадцати шагах. Достал и поставил между ног термос, бутылку пакет с едой положил, ножик раскрыл, чтобы пластмассу с бутылки срезать. Услышал шаги. Поднял голову. Подходит юноше, скромно сигаретку просит. Решил, что сейчас вместе посидим-покурим. Лопух я, валенок сибирский, тюфяк! На обращение:

«Дяденька, спичку можно?»

Ножик втыкаю в землю и протягиваю коробок. Тут же с ужасом ощущаю, что сзади на меня наброшена петля из брючного ремешка видно. Дыхание тут же перекрыло. А тот, что передо мной командует:

«Брось нож к моим ногам, старый хрыч!»

Сзади слышу сопливое сопение-хлюпанье. Осторожно бросаю нож, стараясь не шевельнуться, чтобы окончательно не придушил, гад.

«Послушный, хвалю…» Теперь брось «бомбу», живее!»

Положил бутыль на землю и катанул к нему. Он на трофей ногу гордо поставил, ржёт!

«Что в термосе?»

«Сладкий чай с лимоном».

«Кати сюда!» — Вещь ценная, в хозяйстве пригодится».

Повиновался, ошейник ослаб, и я смог наклониться, вроде как к термосу. Думаю: «Час, я тебе, сучонок, покажу…»— а сам из-под полы куртки достаю молоточек аккуратненький на длинной железной трубчатой облитой резиной рукоятке. (Хранитель, не ты ли мне подсказал его взять? Никогда с собой его не носил, тем более вот так, за поясом штанов — и мысли не было»).

Катанув посильнее термос, чтобы отпрыгнул вымогатель, рубанул вслепую, не глядя, через плечо, молоточком по «заспинкеру», так я его уже про себя называл. Услышал сзади тоскливый всхлип: «Дяденька, не убивай!» — ремешок свободно лёг мне на плечи. Догадываюсь, удар получился хорош. Пока тот сзади в болевом шоке, надо разобраться со стоящим спереди. Мой нож он ещё не поднял. Если есть свой, его ещё достать надо. Палка в его руке — не оружие. Встаю и стараюсь говорить ласково, хоть меня и трясёт:

«Поворотись — ка, сынку, экий ты смешной! Ложись, сейчас я тебе задам ума по тухесу!»

Как же быстро он побежал! Через поле, в дальний лес… Обернулся я, увидел, что полулежит в кустах волчонок, лапками за правую ключицу держится, глаза затравленные, скулит. Трясло всё сильнее. Напряжение не проходило. Подошёл, долбанул молоточком по левой кисти:

«Это тебе доля друга убежавшего. Запомни!»

«Не убивайте, дяденька! Я больше не буду!»

«Запомнишь старого хрыча? На глаза мне больше не попадайся. Встречу ещё — калекой будешь! Вставай! Бегом — марш!» — и побежал он, жалкий, несостоявшийся грабитель. Тут мысль пришла: «Надо бы миром дело решить…» Но как не проучить. Ведь за бутылку готов удавить, да за термос!

Далее, я употребил некоторое количество содержимого двух ёмкостей, пожевал, покурил и пошёл обследовать место у «той берёзы». Всё осмотрел, ощупал, чуть ли не обнюхал, травку грабками пальцев перешерстил, ничего не обнаружил интересного. Ни следочка. И никакого родничка-фонтанчика там и быть не могло — видно же состояние грунта, растительности…