Евангелие Люцифера

— Странно. Монах произнес слово, которое я недавно прочитал. Harga-me-giddo-dom.

— Звучит как Армагеддон. Это какое-то место? Место последней битвы между Богом и Сатаной?

— На холме Мегиддо в Израиле. Здесь, как предсказывает Библия, произойдет решающая битва между воскресшим Иисусом и Антихристом.

— Где ты прочитал это слово?

— Мы изучали многообещающий след, который Альдо Ломбарди нашел в одном из текстов папы Григория Двоеслова. [125]Он указывает на надпись на стене в римских катакомбах.

Я никогда не считал себя специалистом по религиям.

Я могу понять веру. Стремление к чему-то, что больше нас, к непонятному, к тому, что дает направление. К смыслу. Но у меня больше симпатии к карме. Все, что ты делаешь и чего не делаешь, определяет твою судьбу. То есть сумма действий определяет твою последующую жизнь. Где посеешь, там и пожнешь. Коротко и ясно. Избежать второго рождения — нирвана.

Я никогда не мог понять нирваны.

Будда описывал нирвану как идеальное состояние души, выражающееся в радости, покое и гармонии. Довольно далеко от моей нынешней жизни.

V КАТАКОМБЫ

1

И смотри, с небес, окруженный сияющим пламенем, сойдет Сатана, князь тьмы, похожий на многоголовое чудовище с большим количеством рогов; и рядом с ним, по левую руку его, единородный сын зверя, и вместе они будут господствовать над всеми мирами небесных пространств, пока Harga-me-giddo-dom не уничтожит все созданное, и тогда Сатана, и демоны его, и все души Земли опять сольются с ангелами Господа и с Яхве.

В слабом свете карманного фонаря указательный палец Карла Коллинза отбрасывал длинную тень, которая медленно — слово за словом, строчка за строчкой — ползла по стене с поблекшей надписью между трикветром и хризмой, когда-то давно бывшими ярко-красными.

Голос тихий, скорее шепот, когда он переводил старый текст. Он выпрямился и стукнулся головой о потолок.

— Эти катакомбы начали копать во втором веке после Рождества Христова. Но надпись датируется концом четвертого века, — объяснил К. К. — Как видишь, текст содержит явный намек на Откровение Иоанна Богослова, на христианские догмы и на слова монаха-дракулианца.

В колоссальной сети катакомб с туннелями и низкими ходами воздух был прохладный и влажный. Почти незаметный ветерок приносил слабый запах гниения.

Здесь, за пределами старых городских стен Рима, — тысячи умерших римлян и христианских мучеников. В пещерах, нишах и запечатанных надгробиях их отправляли на покой во власть веков. Узкие крутые лестницы вели все глубже в подземелье. В некоторых ходах катакомб все еще лежали тысячи черепов и фрагменты скелетов, к болезненной радости туристов, которые каждый день толпами бродили по этим коридорам.

— Текст и символы не дают логического объяснения, — продолжил К. К. и провел рукой по волосам. — Почему трикветр? Почему хризма, символизирующая Иисуса Христа? И обрати внимание на формулировку «вниз с небес». Более естественным было бы написать «вверх из ада», правда? Ни в одном библейском тексте не написано, что Сатана сходит «вниз с небес» — если не считать того несчастного эпизода, когда Люцифера вместе с его последователями выгнали оттуда. Далее писавший играет игру с Откровением Иоанна Богослова: «похожий на многоголовое чудовище с большим количеством рогов» — и уж чистое издевательство, когда «единородный», как он называет его, сын Сатаны помещается «по левую руку» от отца. Harga-me-giddo-domозначает «Судный день». Это не христианский текст, это святотатство!

Игра теней на лице К. К. делала его похожим на того дьявола, о котором он с таким увлечением говорил. От далекого звука — похожего на коллективный стон душ, нашедших упокоение в катакомбах — я вздрогнул. К. К., кажется, ничего не услышал. Он тщательно рассматривал надпись, которую перевел, глаза были обращены в сторону стены с текстом.

— Ты слышал? — спросил я.

— Слышал что?

— Звук.

— Нет.

— Как стон.

— Боишься, Бьорн?

Я и в самом деле испугался. Не говоря уже о моей клаустрофобии. Как бы то ни было, мы находились у погребений под землей, которая могла в любой момент обрушиться. Хотя катакомбы и простояли без изменений почти две тысячи лет.

— Я слышал звук.

В мелькании карманного фонаря я увидел, что К. К. рассмеялся.

Шофер, который нас привез, ожидал на площади перед базиликой Святого Себастьяна, построенной над самыми старыми римскими захоронениями.

На обратном пути к Виа Венето мы с К. К. задремали в машине.

2

«До нашей следующей встречи, — написал К. К. на листочке самоклеящейся бумаги, — ты должен это прочитать».

Листочек был прикреплен к стопке пожелтевшей от времени бумаги.