Евангелие огня

– Ну, я очень старался, – сказал Тео, чувствуя, как его лоб покрывается свежим потом. На этот раз Нури не наклонился к нему, чтобы промокнуть лоб белой тряпицей. – Эти небольшие заминки… не знаю, заметили вы их, на самом-то деле, я запинался нарочно. Думал, так получится более естественно. Как будто я подбираю слова, понимаете?

– Ничего страшного, – сказал Белый.

Тео осторожно откинулся на спинку кресла, медленно уложил руки на колени. Может быть, если он не будет слишком приметно двигать руками, эти типы позволят ему подольше просидеть не связанным. Как хорошо, когда руки свободны. Даже если пользоваться ими он не может, все равно отсутствие режущей запястья бечевки приносит дивное облегчение.

– Свяжи его снова, – сказал Белый.

 Нури и Белый уселись на кушетку у включенного телевизора и принялись просматривать запись, дабы проверить, все ли с ней в порядке. И начался самый настоящий галдеж. Телевизионный шеф-повар объяснял разницу между жаркой и обжигом, признания Тео воспроизводились, отматывались назад и воспроизводились снова, а Нури с Белым обсуждали достоинства и недостатки записи.

– Паузы лучше вырезать, – заявил, наконец, Белый. – Толку от них. Пустой эфир.

– Телевизионщики, если потребуется, вырежут их сами, – ответил Нури. – У них для этого специальное оборудование есть.

– Не стоит их искушать. Возьмут и вырежут что не следует. Если мы отдадим им запись, которую можно сразу пустить в эфир, они ее трогать не станут.

– Они ее и так трогать не станут, – сказал Нури. – Это же динамит, друг. То, что они называют жареной новостью.

Последние слова он произнес с типично арабскими модуляциями, отчего они прозвучали, как основной догмат Ислама.

– И как только мясцо начинает попыхивать, – говорил телеповар, – вы – раз! – и снимаете его со сковородки, видите?

– Вырежи паузы, – сказал Белый.

– Потом окунаете в белое вино, вот так…

– …выбрал его, потому что книги про Иисуса пользуются огромным спросом, – встрял голос Тео Гриппина. – Ну, то есть… э-э… возьмите хоть «Код да Винчи»… про Иисуса… ну, то есть… э-э… Иисуса. Я…

– Дело непростое, – пожаловался Нури. – Если я ошибусь, придется все записывать заново.

– Ну и ладно. Он же все равно тут.

– Послушай, друг, мне было бы легче, если бы ты выключил телевизор.

– Всех-то делов – несколько пауз убрать, Нури. Это ж видеокамера, а не ракетная установка.

– А тем временем баклажанчики наши тушатся себе да тушатся…

– У нас тут теперь совсем тишины не бывает, – скорбно произнес Нури. – А как раньше тихо было.

– Скоро опять станет.

– А сейчас нельзя, друг?

– Через пять минут новости пойдут.

Так оно и тянулось. Голос Тео Гриппина звучал, точно икота, воспроизводимый то вперед, то назад, излагавший его признания, снова и снова повторявший фразочки вроде «подделывал свитки» и «моя жадность».

– Ét voilà[8]! – воскликнул телеповар. – По-французски это значит вкусня-я-ятина!

Руки Тео снова начали неметь. На этот раз его привязали не так неудобно, как в прошлый, – тогда он был в беспамятстве, мешок мешком, а теперь выбрал позу сам, и криво вывернутыми оказались только руки и лодыжки. Кроме того, перед самой записью ему разрешили пописать в здоровенную пластиковую чашку, отчего давление в его мочевом пузыре уменьшилось. Плохо было, однако же, то, что он ощущал нараставшую тяжесть в кишечнике, хоть и не ел ничего уже полтора суток.

Если он доживет до возможности написать книгу о том, как его похитили, нужно будет на уролого-гастро-кишечные материи особо не напирать – успех, выпавший на долю Малха, ему нисколько не нужен.

– Продолжаются поиски, – говорила дикторша, какая-то новая, – двух мужчин, которые во вторник похитили из книжного магазина «Страницы», что на Пенн-плаза, Манхэттен, Тео Гриппина, автора вызвавшей немалые споры книги. Похитители открыли стрельбу из ракетниц, что привело к пожару, в результате которого сгорел магазин и погибли три человека. Еще один серьезно пострадавший от огня мужчина скончался сегодня утром в больнице Бельвью. Им был Мартин Эф Салати, литературный агент. Другой несчастный случай произошел в Плачитас, Санта-Фе, – мужчина погиб во время публичного сожжения экземпляров книги Гриппина «Пятое Евангелие». Он поливал сваленные грудой книги бензином и не заметил, что кто-то уже произвел неудачную попытку поджечь их. Струя бензина воспламенилась, канистра с ним взорвалась в руках мужчины и его охватил огонь. Член муниципального совета Санта-Фе Джон Делакруз сказал в связи с этим:

– По-моему, эту книгу следовало назвать не «Пятым Евангелием», а «Евангелием Огня». Я призываю наших граждан, где бы они ни жили, к спокойствию. Если хотите читать эту штуку, читайте, но не рискуйте из-за нее жизнью. Помните, это всего лишь книга.

«Чертовски верно!» – захотел крикнуть через всю комнату Тео, но воздержался.

И тут телевизор выключили, в комнате стало тихо.

– Ладно, Нури, делай как знаешь.

Пауза. Один из них свинчивал крышечку с какой-то бутылки, потом послышалось резкое шипение.

– Не стоило нам сжигать тех людей, – сказал Нури.