Наутро народ встал сытый и довольный. Найти оставшийся недоеденный хлеб, правда, никому не удалось — все, как корова языком слизнула!.. Да и не мудрено: евших было около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей. Может, кто утром и подчистил остатки, кто знает!
Сам Иисус встал усталый, лица на нем не было: первый такой серьезный гипнотический сеанс сильно измотал его. Он послал учеников своих отправиться в путь на тот берег озера, пока он отпустит народ. Когда все разошлись, он взошел на гору, чтобы помолиться наедине: было за что воздать благодарение Господу. Задержался он там до вечера, наслаждаясь покоем и тишиной, вспоминая с какой-то затаенной грустью те чудные годы, которые он провел в своем долгом путешествии. С благодарностью он вспомнил своих индийских учителей, которые научили его искусству владеть толпой.
Начало темнеть, Иисус спешно спустился с горы, поскольку боялся, что его измотанной сеансом гипноза душе начнет мерещиться всякая чертовщина. К тому же поднялся сильный ветер, стало даже прохладно. Он пошел к озеру. Уже на берегу он заметил, что лодка с его учениками беспомощно пытается пробиться сквозь высокие волны и сильный встречный ветер. «Вот те на! — подумал Иисус. — Часа уж два прошло, а воз и ныне там!»
Лодку все больше и больше сносило обратно к тому же берегу, от которого отчалили его незадачливые ученики. Иисус неспешно пошел навстречу баркасу по длинной песчаной косе, далеко вдававшейся в воды озеро. Стараясь перекричать ветер, Иисус позвал Петра, который, как всегда в его отсутствие, оставался за старшего.
— Свят-свят! Чур меня! Господи, спаси душу мою, избави от видения призрака! — Запричитал Петр, увидев в уже сильно сгустившихся сумерках какую-то фигуру в светлом одеянии, идущую навстречу будто бы прямо по воде. Остальные сидевшие в лодке, оглянувшись в том направлении, куда смотрел перепуганный Петр, тоже в ужасе вскричали. Но когда раздался ответный спокойный голос: «Это я, не бойтесь!» — в котором все узнали голос своего учителя, наступило успокоение.
Однако всем продолжало казаться, что Иисус приближается к лодке, идя прямо по воде.
Суматошный Петр прокричал:
— Господи! Если это ты, повели мне придти к тебе по воде.
Иисусу ничего не оставалось, как разрешить Петру пойти по воде, при этом он судорожно пытался придумать, как объяснить Петру и остальным безуспешную попытку Петра хождения по воде. И действительно, Петр, встав на борт лодки, ступил на воду и тут же окунулся с головой. Вынырнув в страхе, обдаваемый брызгами волн, бившихся о борт баркаса, он завопил:
— Боже, Боже! Спаси мя и помилуй! Тону-у-у! Господи! Господи! Бль-бль-бль…
Едва не утонул Петр, который, как многие рыбаки, не умел вовсе плавать. Вытащили остальные апостолы незадачливого Петра на баркас обратно. Тот трясся то ли от страха, то ли от холода, но зуб у него не попадал на зуб.
Позже, когда, наконец, все собрались вместе, вытащив баркас на берег, Иисус сказал Петру:
— Маловерный! Зачем ты усомнился? Потому и провалился под воду. Без веры тебя и земля держать не будет!
Когда под утро ветер стих, путники добрались, наконец до земли Генисаретской, где их опять ожидали толпы страждущих и жаждущих: слава о способностях Иисуса-исцелителя бежала впереди него.
ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ МЕССИИ
И пошел дальше Иисус с огромной толпой уверовавших и просто зевак, которые дивились чудесам, которые он творил. Придя в Кесарию Филиппову, Иисус долго ходил вдвоем с Иудой вдалеке от своих учеников, так что ни слова не могло донестись до них. Спрашивал Иисус Иуду, как тот думает, когда надо начинать открывать себя людям Мессией. Отвечал ему Иуда, что довольно уже чудес понасотворял Иисус, уже поверят в него люди как в Пророка и Мессию.
— Вчера было рано, но завтра может быть будет поздно, — произнес Иуда сакраментальную фразу, переходящую из поколения в поколение людское. — Но делать это надо тонко: сам себя объявишь — люди засомневаются, обвинят в гордыне. Надо, чтобы кто-то это сделал как бы со стороны. Жаль Иоанна Крестителя нет в живых: вот кто бы пригодился! Нужен другой человек, как бы свидетель. Почему бы ни спросить тебе об этом для начала учеников своих? И ежели они признают в тебе Христа, то запрети им разглашать это.
А что слаще запретного плода? В каждом сидит немножко от праматери нашей Евы: коли сказано нельзя, то очень уж хочется попробовать!
И спрашивал Иисус учеников своих: за кого люди почитают меня, сына человеческого? Стали апостолы говорить, что слышали в народе: кто говорил, что за Иоанна Крестителя, другие говорили, что за Илию или за Иеремию.
— Ну, а вы-то сами за кого почитаете меня? — спросил Иисус.
Замолчали смущенные апостолы, лишь Петр, как всегда предводительствовавший всеми, бойко отрапортовал:
— Ты — Мессия и сын Бога Живаго.
— Блажен ты, Петр-Симон, сын Иосиев, — ответствовал ему Иисус, — потому что не иначе как Отец мой, сущий на небесах, открыл тебе это. На тебе, Петр, как на камне, создам я церковь мою и дам тебе ключи Царства Небесного.