Евангелие от Иисуса: Сарамаго в стане еретиков

Почему же Иисус и его трагедия мельчают после отделения его человеческой сущности от божественной? Прежде всего потому, что из бесчисленного числа точек соприкосновения человека и нуминозного Сарамаго выбрал лишь те, в которых есть противоречие с моралью. Кроме того, не совсем ясно, где Сарамаго видит ту линию разреза, по которой можно отсекнуть ненужного Бога. Полностью устранить божественное в истории Иисуса невозможно. Юнг показал это со всей очевидностью: “Как же тут можно “демифологизировать” образ Христа? Ведь такая рационалистическая операция выхолащивает всю тайну этой личности, а то, что останется в результате, будет уже не рождением и судьбой Бога во времени, а исторически плохо засвидетельствованным религиозным учителем, иудейским реформатором, истолкованным на эллинистический манер и неверно понятым...”

Безусловно, историческое знание об Иисусе, лишенное богословских интерпретаций, необходимо. Должны существовать первичные основания для рационалистического разговора о христианстве. Однако текст Сарамаго мало похож на труд историка. Это очерк человеческой жизни, взятой в контексте истории, но претензия на историческую правду здесь сомнительна, учитывая отношение автора к первоисточникам. Действительно историческую картину, тщательно выписанную и приведенную к общему знаменателю достоверности, можно найти в знаменитом труде Ренана “Жизнь Иисуса”. В этой книге речь идет исключительно об Иисусе как исторической личности. Ренан не касается проблем самой религии, поэтому в этих вопросах нет смысла апеллировать к его взглядам. Ценность и притягательность его труда состоит не только в фактической насыщенности, основанной на доскональном знании источников. Она состоит также в том, что движение автора по пути делегендаризации личности Иисуса не приводит его к дешевым антихристианским выводам. Наоборот, Ренан совершенно очарован тем, о ком повествует. Он восхищен величием этого человека, той нравственной революцией, которую он совершил, и тем, как он жил. Отношение к нему Сарамаго отлично. Ренан и Сарамаго схожи лишь в своей цели, а именно они хотят изобразить Иисуса реальным человеком со всеми присущими ему качествами. Однако они различны и в методах, и в оценке Иисуса.

Иисус Ренана, с одной стороны, оторван от привычно-бытовой жизни, а с другой, является осознанным революционером, который не покидает почвы прагматизма. Он принимает определенные решения и не всегда прямолинеен, отстаивая свои идеалы, поскольку знает и о ценности случая, и о непостоянстве массового сознания. Он как будто не знает об уготованной ему судьбе и поэтому сам творит ее, делая выбор, рискуя и страдая. Иными словами, он не безмолвный дух, бессильный в материальном мире и способный лишь бросать скорбные тени на людей. Он борец в мире духа. В сравнении с ним Иисусу Сарамаго не до революций. Он занимается тем, что пытается выбраться из-под плиты, которую получил в качестве наказания просто за то, что оказался Божьим избранником. Его не слишком заботит судьба народа, ему нужно решить единоличную задачу — избавиться от своей плиты. В отроческом возрасте он получает тяжелое наследство — вину отца в тяжком преступлении. Осмысление его преступления отдаляет его от семьи и сверстников и вводит в круг сил, о природе которых он поначалу не подозревает. В дальнейшем он познает ее, но знание не освобождает его, поскольку он живет и гибнет как пассивный исполнитель чужой и противной ему воли.