Евангелие от Ивана

Однако Декрет Висусальевич уже на второй день, презрев хворь, появился в шарашенском Белом домике и собственноручно сорвал большие сургучные печати, тем самым открывая еще более широкий простор для глубоких и смелых демократических реформ. Он лично утвердил состав оргкомитета по подготовке и проведению исторического окурултая-икувырк Ошараш-Ишеварнадии, то есть съезда со всей земли ошарашей и ишеварнадов для решения вопросов снизу. Хватит душить всех генеральной линией, настало время верховенства низов над верхами! Шарашенска над губернией, а губернии — над самим Лимитградом.

И в этот решительный момент его хотели упрятать в номенклатурный санаторий? Появились в общественном обороте достоверные сведения, что некоторые силы в центре и губернии пытаются устранить его от руководства уездом в судьбоносный период времени, опасаясь, что он всегда будет умело и последовательно защищать интересы земляков, а не вышестоящей бюрократии. Поэтому он потребовал созвать авторитетный консилиум, чтобы доказать недоброжелателям, что не нуждается в лечении, а тем более в номенклатурном санатории. По примеру Бобдзедуна пересел на старый и ржавый «Москвич», а консилиум потребовал провести в родной шарашенской больнице. Правда, в ожидании консилиума ушел на несколько дней отпуск за свой счет, но продолжал незримо стоять на капитанском мостике и крепко держать в руках штурвал возрождающейся государственности Ошараш-Ишеварнадии.

Все эти новости Декрет Висусальевич узнавал первым, поскольку прежде, чем они становились достоянием гласности, Кристина Элитовна докладывала ему. При этом держалась с ним начальственно, как и положено главнокомандующему.

— Чтоб ты делал без меня? И сиди дома, никуда не рыпайся. Не поднимай телефон, не принимай никого. И ни капли — знаешь, что имею в виду. Вдруг понадобишься — а ты лыка не вяжешь. Должен находиться в полной стратегической и тактической готовности. Сама разберусь, кого надо принять и кому позвонить.

Так она инструктировала его каждый день, пока всем стало ясно, что Бобдзедун оказался сверху и надолго. Но Кристина Элитовна не торопилась освобождать супруга из-под домашнего ареста, тем самым давая возможность Ширепшенкину и Собакеру, двум сильным вассалам Грыбовика, проявить себя. Они должны были обнаружить свои намерения, вне всякого сомнения, войти в столкновение друг с другом с тем, чтобы Декрет Висусальевич, поддерживая их поочередно, смог держать ситуацию в уезде под контролем.

Кристина Элитовна была странно неравнодушна ко всем женщинам-правительницам и женам государственных деятелей, начиная от Клеопатры до супруги генерального президента М. Дойчева. Она им завидовала и ненавидела их, считала дурами набитыми, способными лишь приносить несчастье своим мужьям и государствам. Уважала она лишь легендарную Эсфирь, мудрую еврейку и жену одного из восточных правителей. Однажды тот бессонной ночью признался супруге: два его ближайших вассала набрали такую силу, что это грозит целостности государства. Кому-то из них надо рубить голову. Один вассал был из евреев, а другой — нет. Мудрая Эсфирь кому посоветовала отрубить голову? С тех пор пошел обычай командировать в постель выдающимся правителям свою Эсфирь… Кристина Элитовна не хотела никому рубить голову — без топора страшная бескадрица, дурак сидит на дураке и дураком погоняет. Взять того же Декрета Висусальевича — интеллект на нуле, когда-то Брежневу поверил, что брови растут от молдавского коньяка! И выжрал его столько за эти годы, что не волосы, а виноградник должен был получиться из бровей.

А жена М. Дойчева? Такая, расхваливали, умница, он без ее совета ничего не предпринимает… Шеи не двух, а пятнадцати вассалов просили топора — развалила страну за несколько лет сладкая парочка. А ведь евреев в Лимитграде полно, даже возвращаться назад стали, получая прозвище дважды евреев этой страны. И всё не на кого было опереться? Это в Шарашенске насчет евреев как шаром покати — никогда их тут не было и не предвидится, разве что только один залетел в эти края — товарищ Валдайский, кстати, приемный папаша академика науки Около-Бричко. Да и то оставил о себе за годы коллективизации страшную память — по сравнению с ним даже немцы в войну были милосерднее. С тех пор евреи в Шарашенске и не приживались. Поскольку их здесь не было, то и антисемитизму неоткуда было взяться. И модному ныне диссидентству. С большим трудом Грыбовик провел в депутаты Давида Бундовца, хотя тот, как выяснилось, с рождения был Мыколой Перекатиполе. А в Шарашенске откопал себе секретаршу с еврейским именем, но Цецилия Антоновна оказалась мордовкой.

Может, хоть у Бобдзедуна, лелеяла надежду Кристина Элитовна, жена мудрой Эсфирью окажется — должна же быть какая-то определенность в державе. Хотя с виду Манька Манькой, на первую леди никак не тянет… Тут и Бобдзедун отличился, заявив местным президентам: берите суверенитета стока, скока можете проглотить. Тут мудростью Эсфири и не пахло — совсем наоборот.