Евангелие от Крэга

Уши у него порозовели и выросли сантиметров на десять. Чему он собирался предаться, осталось тайной — вся стая с гоготом двинулась мимо крестообразной дыбы, на которой был распят командор, причем каждый норовил кисточкой на конце хвоста погладить его по лицу. Почти всем это удавалось, и когда шлепающий топоток замер в невидимом для Юрга проходе, вся кожа у него подергивалась от едкой слизи, словно он с размаху врезался лицом в медузу-стрекишницу.

Ну дела. Домечтался о троллях и гоблинах. Так что же предпринять? Он в который раз дернулся, стараясь если не разорвать, то хотя бы ослабить веревки, и снова напрасно. Зато слева послышался едва уловимый стон — так нечаянно выдает себя совершенно обессилевшее животное.

— Эй, кто там?

Надежда вспыхнула — и разом погасла, когда Юрг повернул голову и разглядел то, что до сих пор загораживал от него тушкан с острым шипом, трудившийся над его левой рукой. Да, это был еще один пленник, тоже распятый, с дымчатой шерсткой и бессильно свисавшими вниз ушками, впрочем, ухо отсюда виделось только одно.

— Ты кто, страдалец? Говори, не бойся, все ушли!

— Сын яйца. Яйца черепахи.

— И давно ты здесь?

— Некормлен трижды.

Характерный отсчет времени.

— И как ты думаешь, что с нами собираются делать?

— Засеять отрыжкой.

— Фу, черт! Все равно не понял. Объясни поподробнее.

— Обезьяна глупа, — вздохнул дымчатый хвостатик. — Яйцо расти. Обезьяна питать. Обезьяна протухнуть. Яйцо греться.

Его вдруг заколотило от ужаса прежде, чем память подсказала термин эндотрофное размножение. Комиксы-ужастики, будоражившие детское воображение на продолжении трех веков, вдруг начали приобретать кошмарную, осязаемую реальность. Хотя какая-то часть разума усиленно противилась этому, навязывая вариант бредового состояния (виртуальная реальность исключалась ввиду явного отсутствия цивилизации компьютерного уровня).

Юрг на всякий случай прикусил губу — стало больно. Нет, не сон. Но разум продолжал беспомощно, по-щенячьи тыркаться в поисках альтернативного варианта объяснения всего происходящего.

— Слушай, сын яйца черепахи, я совершенно запутался. Если вот эти красноглазые собираются откладывать яйца, то кто же они — выходит, женщины?

— Женщины — кто? — переспросил пленник, старательно выговаривая явно незнакомое слово.

— Ну вот эти, которые нас сцапали, — это самцы или самки?

— Самцы — непонятно. Самки — непонятно.

— О, черт… Отложим. Сейчас главное: как выпутаться из этой катавасии. Соображай, чей-то сын! Как нам спастись?

— Спастись никак.

И тут снова возникла надежда — на сей раз в форме поросячьего визга. Кто-то катился по боковому, невидимому для Юрга проходу, точно вышвырнутый пинком щенок, и непереводимо голосил. Впрочем, добравшись до пленников, он несколько раз хлестнул себя хвостом по бокам и уже вполне членораздельно пожаловался:

— Мало еды. Не покормили. Говорят — молод. Рыбье дерьмо.

Ага, до изысканных выражений цивилизация здесь уже поднялась.

— Молодой человек, — проговорил командор, прилагая все усилия к тому, чтобы голос звучал как только возможно убедительнее и проникновеннее. — Юрг добрый. Юрг тебя накормит. Накормит сытно.

Пушистое рыльце ткнулось в его плечо.

— Чем, чем?

— Вот что захочешь — то и получишь. Много-много.

— Где, где?

— У меня на животе коробочка… Нашел? Пальчики на лапках имеются? Вот и открой. Доставай, доставай, штука это тяжелая, но для получения еды совершенно необходимая… Так. Вот этот ствол… ну трубочка… палец, если угодно… Ага, понял. Направь прямо в потолок, и еда свалится сверху. Не валится? А, смотри: там видна красная кнопочка… Ягодка, если угодно. Нажимай! Сильнее!

Громыхнуло будь здоров — калибратор стоял на бронебойном разряде. Оставалось только надеяться, что в районе потолочного окна, осколки которого все еще продолжали сыпаться прямо на Юрга, никого из дружинников в этот момент не было. Поросячий визг взметнулся — и затих в том же направлении, откуда появился. И почти сразу же два голоса синхронно рявкнули:

— Командор, не стреляй! Свои!

— Где вас только черти носили, своих-то… — буркнул Юрг, уже не делая попыток освободиться собственными силами.

Встревоженные физиономии Дуза и Борба возникли в потолочной дыре, и Юрг уставился на них с таким восторгом, словно одна рожа принадлежала Венере Милосской, а другая — Сикстинской мадонне. Или наоборот — соображал он сейчас только в одном направлении.

— Да отвяжите вы меня, черт побери!

Джасперяне попрыгали сверху, как кузнечики.

— Если б не разряд — еще сутки проискали бы, — бормотал Флейж, перепиливая веревки. — Кругом заросли стеклянных метелок, даже Шоео не проползти… Готово!

— Десинтор мой поищите, он где-то на полу, — кинул командор, спуская ноги со своего гостеприимного ложа. — О дьявол, до чего же хочется вставить этим тварям здоровенный фитиль!

— За чем же дело стало? — осведомился Ких, да и на лицах остальных дружинников отразилась живейшая готовность посодействовать.

— Да не виноваты они, — вздохнул Юрг. — Угораздило ж их родиться яйцекладущими. Заскоки эволюции. Пошли отсюда.