Евангелие от Люцифера

— Романист, который пинает о реальных исторических событиях, даже если они дополняются художественным вымыслом, всегда стремится заполнить пробелы, недостающие элементы, — пояснил Миллс. — Взять того же Деверо. Он взошел на борт в Нассау. Это было достаточно странно — большинство пассажиров сели на борт в Майами, тогда там не было настоящего аэропорта, — но когда я начал копаться в его истории, то оказалось, что у него ее нет: я заходил в тупик при попытке узнать хоть что-то о жизни этого человека до Канзасского университета, единственной реальной связью, которую удалось выявить, была Швейцария и, может быть, еще до того — Италия. Некоторые спасшиеся пассажиры общались с ним на борту, и они говорили, что итальянским он владел как родным. Среди пропавших без вести был и другой интересный человек «без биографии», но с канадским паспортом на имя Марти Керзнера. Был ли этот паспорт настоящим, бог знает. Учитывая то, как часто спецслужбы Израиля снабжали своих агентов канадскими паспортами, я сложил два и два вместе и придумал, что в результате получится пять. В интересах создаваемого произведения я сделал Деверо итальянским военные преступником, лично повинным в гибели нескольких сотен детей эфиопских евреев, уничтоженных в Аддис-Абебе, — история, замечу, стоящая того, чтобы ее рассказать, потому что в отличие от злодеяний нацистов преступления итальянских фашистов известны гораздо хуже. Ну а Марти Керзнер стал у меня Мартином Койне, прототипом которого послужил реально существовавший ликвидатор из Моссада по прозвищу Моисей Буги Яалон.

Миллс одарил их еще одной приятной, меланхоличной улыбкой.

— Больно уж много сложностей, — пробормотал Хилтс.

— А вам, молодой человек, случалось потолковать с кем-нибудь из юридического отдела издательства? Или с кем-нибудь из штата Опры Уинфри? Писателям, журналистам, телеведущим — всем нам приходится прикрывать свои задницы.

Он рассмеялся, но в смехе слышалась нотка горечи.

— Я уже давно не выпускаю новых книг, но с моим агентом мне приходится разговаривать как минимум два раза в неделю, и моему юристу почти так же часто. Кто-то все время пытается вчинить мне иск. Последний раз это был безграмотный лунатик с рыбного рынка Фултон, вообразивший, будто один из моих непривлекательных персонажей списан с него.

— И как вы выпутались?

— Мой юрист сказал его юристу, что мы признаем иск, если его клиент публично признается, что действительно совершил все те преступления, которые приписаны моему герою, и согласится вместе с компенсацией получить двадцать лет отсидки.

— И что, по-вашему, действительно случилось с Питером Деверо? — спросила Финн, чувствуя, что разговор уходит в сторону. — Как по-вашему, имелась реальная связь между ним и тем малым, Керзнером?

Миллс сделал еще один глоток холодного чая и откинулся назад на полотняную спинку.

— Наверняка можно сказать одно: оба они имели туманное прошлое, и среди спасенных от урагана и доставленных на военно-морскую базу Ки-Уэст ни того ни другого не было. — Он указал на лежавшую на столе папку. — Здесь имеется полный список.

— А как насчет этого епископа Принципа — есть он в списке?

— Да. Он был одним из тех, кто погиб во время пожара.

— Как вы думаете, что же с ними стало? — спросила Финн.

Старый писатель деликатно, словно опасаясь лишиться последних нескольких прядей волос, почесал голову и вздохнул.

— Понимаете, дорогая, до того как вы с вашим другом-летчиком заявились сюда и своим невероятным рассказом внесли в мой сюжет полнейшую неразбериху, я бы сказал, что они просто погибли во время взрыва или последующего пожара, однако теперь у меня такой уверенности нет.

— Кто-то должен был провести счет по головам, — сказал Хилтс. — Собственно говоря, это стандартная мера безопасности.

— Было такое, — ответил Миллс. — У меня в свое время состоялся долгий телефонный разговор с Франческо Кревикасом, капитаном «Звезды Акосты». Он сам произвел проверку. Группа из членов команды проверила каждую каюту, каждую палубу. Всех пересчитали. А после того как пассажиры были усажены в шлюпки, он со своими людьми задержался на корабле более чем на час. По его словам, когда они покидали корабль, палубные плиты раскалились до вишневого цвета, а от бортов отслаивалась краска. Выжить в этом аду не мог никто.

— Где это было?

— В двадцати милях и слегка на восток от Скрученного рифа — это оконечность острова Андрос. По мнению капитана, пожар начался как раз тогда, когда они покидали Язык Океана.

— Ну, а я что вам говорил? — подал голос Такер Ноэ, до сего момента хранивший молчание.

— Если даже вы не вынесете отсюда больше никаких впечатлений, то, по крайней мере, будете знать, что мистер Такер Ноэ всегда прав, — улыбнулся Миллс. — Правда, мистер Ноэ?

— Всегда, масса Миллс, — ответил старик с нарочитым багамским выговором. — Я ведь всегда говорил — на мелководье он утоп, на мелководье.

Миллс поболтал кубики льда в пустом бокале.

— Вы задали мне уйму вопросов, — сказал он, глядя на Финн. — Теперь я хотел бы задать несколько своих.