Евангелие от обезьяны (СИ)

Понимаете, он был, конечно, глупее. Он ничего не умел делать и тупо шастал по миру, ловя халяву и везение дураков. Он жил в иллюзиях и не знал людей… Но именно поэтому он был лучше, чем я сейчас. И именно поэтому он прав.

Твою мать. Вот ведь... твою мать.

И я опускаю пушку. И стою не двигаясь. И смотрю в глаза в прорезях, которые снова с частотой крыльев бабочки моргают, счищая капли пота с белков.

Этот мой Третий – он выигрывает. Забытая темная лошадка выскочила как черт из табакерки и обскакала умудренных жизнью конкурентов на полтора корпуса. Я не знаю, почему так произошло. Отказываюсь понимать. Но факт: сегодня он сделал всех. Не только меня.

Потому что маска наконец вытирает пот – той рукой, в которой нет «калашникова» – и как-то почти устало произносит:

– Нас мыного тут. Есыли я вас отпущу, ви все равно не дойдетэ до выхода. На кого-нибуд нарыветес. – И внезапно без всякой связи добавляет: – Э, слюшай, зачем он нас высех так кинул, а?

А мне кажется, что за окном стало еще спасительно-темнее. Но я все еще не решаюсь перевести туда взгляд, чтобы убедиться. Сужу по теням, побежавшим по стенам рядом с разрезами человеческих черепов.

– Он нас не кинул, – объясняю непонятно зачем, ведь сейчас не самое удобное время для теологических диспутов. – Мы всё поняли неправильно. Мы думали, это он принес войну, ругали его и проклинали. А на самом деле война назревала уже давно, и он был послан, чтобы ее предотвратить. Но не предотвратил – а смог лишь оттянуть на пару лет. Потому что не проконтролировал, чтобы мы выполнили свою часть работы. Мы должны были создать новую религию, но отвлеклись на склоки и шоу-бизнес. Такая вот тема, брат.

Маска снова молчит. Наверное, пытается осмыслить. Не думаю, что у него получится. Ну и ладно.

Из-за стены – там, где в углу по-прежнему кучкуется моя семья, тесть и три врача – не доносится ни шепотка. Не звучит даже Стасик, у которого весьма своеобразное представление о значении термина «рот на замок», и промолчать дольше минуты для него все равно, что для половозрелого мужчины прожить год без секса.

Бедные, они так там все перепугались. Пора обсудить более приземленные моменты, наверное. Я делаю еще один медленный шаг вперед и чуть в сторону.

– Мы можем просто взять ключ от одного из кабинетов, которые закрыты. Среди нас главврач, у него должны быть все ключи. Мы зайдем туда, запремся и будем сидеть тихо и ровно, не рыпаясь, пока все не закончится. А ты скажешь своим, что в этом крыле никого не нашел. Давай так, брат. Не делай того, о чем будешь потом жалеть.

Он стоит и раздумывает. Ноздри под маской продолжают по-конски раздуваться, но теперь уже скорее от банальной нехватки кислорода. Трудно дышать жженым торфом через маску в сорок градусов тепла.

И только теперь я замечаю, что телефон уже давно не звонит.

Азимут больше не играет; приход улетучился, наркота отпустила, сеанс терапии вселенской любви завершен. Всем спасибо, все свободны.

Но маска все еще раздумывает, понимаете? Не поднимает оружие. И я свое – тоже не поднимаю.

Толя… Пожалуйста, студент, набери меня еще разок. Я верю – у тебя хватит ума. Ну пожалуйста. Я заправлю тебе второй бак на свои деньги.

Время тянется, как жвачка, на которую наступили в жаркий полдень и теперь поднимают ногу в самой замедленной съемке из всех возможных. За каждую секунду я успеваю родиться, вырасти, состариться и умереть. А человек в маске по-прежнему ничего не делает и ничего не решается произнести.

А то, что за окном, стало совсем черным. На этот раз мне видно – ведь теперь я стою к окну лицом. Сначало это напоминало иллюзию, но сейчас уже отчетливо слышен звук, после нескольких недель отсутствия кажущийся незнакомым. Стук капель о пыльное серое стекло.

Сначала их мало, этих капель – они почти все испаряются, не долетев до земли. Но не проходит и минуты, как их звуком заполняется все, что давеча было наполнено Yellow Trip’ом. В открытую форточку влетает порыв ветра, и затхлый, застоявшийся воздух-смрад впервые за долгое время приходит в движение. За кадром боги бьют в гигантский гонг, пространство вспыхивает непривычным контрастом – и вот уже постылую торфяную пыль смывают с окна потоки, сначала мутные, а потом почти прозрачные.

А за этими потоками я периферийным зрением вижу фигуру. Размытую и словно бы прорисованную мазками, как на полотне импрессионистов. И тем не менее абсолютно отчетливо различимую… Черт! Такого тупо не может быть.

Это противоречит всем их уставам и правилам. Так никогда не делают.

Штурм начинают через много часов после захвата заложников, после долгих и нудных переговоров с террористами, которые почти никогда ничем не заканчиваются. Никто не берет помещение приступом спустя пять минут после того, как туда ворвались вооруженные люди в масках. Когда еще неизвестно, где конкретно они находятся, сколько у них заложников, чем они вооружены и чего вообще хотят.