Евангелие от Робеспьера

Граф Мирабо с удивительным талантом обманывал короля, Собрание, парод, но и первую очередь обманывал самого себя. Могущественный оратор, человек, проведший молодость в тюрьмах и ставший на склоне лет самым сильным политическим деятелем, он хотел править страной. Увы, несбывшиеся надежды! И не потому, что Барнав лишил его министерского поста, и Мирабо оставалось только давать советы, казавшиеся слишком сложными простоватому королю. А потому, что Мирабо тоже считал конституционную монархию идеальной формой общественной жизни. Но революция шла дальше, а Мирабо все еще надеялся остановить ее с помощью интриг. Каждый раз, когда он упирался, пытаясь задержать народное движение, революция давала ему пинок и заставляла идти вперед. Неверно думать, будто Мирабо предавал революцию, когда король хорошо платил ему, и помогал революции, когда считал, что ему заплатили недостаточно. Нет, Мирабо неоднократно поднимался на трибуну, искренне желая провести декрет, угодный монархии, но правые, тупые и фанатичные, его освистывали, народ, угадывая измену, улюлюкал; и Мирабо, раздраженный глупостью аристократов и боящийся потерять популярность, вдруг исступленно обрушивался на двор и короля. Он сходил с трибуны под грохот аплодисментов. На следующий день газеты называли его Мирабо громовержец, а сам оратор стыдливо оправдывался перед министрами, притворно недоумевая, почему накануне его так занесло.

В дни всеобщей скорби торжествовал лишь один подозрительный и проницательный Марат.

«Народ, возблагодари богов! Под косою Парки пал твой опаснейший враг: не стало Рикетти! Он пал жертвою своих многочисленных предательств, своих слишком запоздалых сомнений, варварской предусмотрительности своих жестоких сообщников… Помни, что он был одним из прирожденных холопов деспота, что он фрондировал перед двором только для уловления твоих голосов; что едва попав в Генеральные штаты, он продал двору твои священные права…»

(Через два с половиной года, когда открылась связь Мирабо с двором, по докладу Жозефа Шенье был принят следующий декрет:

«Национальный Конвент, находя, что без добродетелей не бывает великого человека, постановляет: удалить тело Оноре-Габриэля Рикетти-Мирабо из французского Пантеона и перенести туда тело Марата».)

Пока Мирабо был жив, он старался политику двора держать в рамках благоразумия. Знаменательно, что еще в 1790 году Мирабо рекомендовал ввести якобинцев в правительство (имея в виду триумвират).

«Якобинцы-министры не будут якобинскими министрами. Если они удержатся, тем лучше, они будут вынуждены отступить, а если не удержатся, то они погибли – они и их партия».

Мирабо предугадал дальнейшую эволюцию Барнава, Дюпора и Ламетов.

Но Мирабо умер, и советы королю стали давать другие люди. Они придумали грандиозный план, осуществление которого наносило революции смертельный удар.

Король решился бежать из Франции.

Естественно, приготовления к отъезду велись в строжайшей тайне. Но слухи о предстоящем побеге поползли по Парижу – очень уж много людей пыталось помочь королю. Предприятие могло привести к успеху при условии, что королевская семья достигнет границы незамеченной. И тут уж мастера придворной интриги особенно постарались.

Выбрали маршрут, по которому бежали все эмигранты, и поэтому окрестное население было особенно бдительным.

Соорудили специальный экипаж – огромную берлину, при виде которой даже ко всему равнодушные придорожные собаки поднимали истошный лай.

Кучером посадили верного графа Ферзена, который не знал Парижа и полночи проплутал по его улицам.

Для встречи короля генерал Булье выделил гвардейские части, появление которых встревожило всех жителей пограничных городов.

Любопытно, что автор самого подробного исследования о французской революции Луи Блан указывает на цепь роковых случайностей, благодаря которым побег короля закончился арестом.

Уж эти мне роковые случайности! Если верить некоторым писателям, то получается, что только из-за оврага, оказавшегося в центре поля близ Ватерлоо, и ошибки маршала Груши Наполеон проиграл сражение и навсегда лишился короны, что переворот 9 термидора в основном удался только потому, что вечером разразилась гроза и разогнала собравшихся у ратуши граждан.

Между тем мы уже убеждались и будем еще не раз свидетелями того, что якобы внезапные и нелогичные исторические повороты на самом деле совершались по строгим законам логики. Тысячи обстоятельств складывались в закономерность, закономерность расставляла миллионы случайных ловушек, в одну из которых, должен был попасть исторический деятель. Так произошло и с бегством короля. Когда вся Франция была поднята на ноги, когда все патриоты внимательно следили за дорогами, король был обречен. И несмотря на все ухищрения заинтересованных лиц, он должен был попасть в сеть «роковых» случайностей.