Евангелие от Робеспьера

Итак, Дантон оказался с теми людьми, которые, нажившись на спекуляциях, сколотили себе состояние, а теперь, развращенные богатством, хотели остановить революцию в своих корыстных целях. В этом отношении и сам Дантон был далеко не безупречен. Робеспьер пытался образумить. Дантона. Он все еще надеялся, что Дантон просто запутался. Но потом узнал, что поведение Дантона не случайно. Афера с ликвидацией ост-индийской компании обнаружила истинных главарей заговора – Питта и Англию. Хотел того Дантон или нет, но он оказался орудием этого организованного на английские деньги иностранного заговора, целью которого была явная контрреволюция.

…Робеспьер все еще пытался сохранить единство. Во время обсуждения в Якобинском клубе, бросая на чашу весов свой авторитет вождя и политика, он дважды спасал Дантона и Эбера и трижды Камилла Демулена.

Но что он мог сделать один? Правительство разрывала фракционная борьба. В клубах комитеты подвергались нападкам эбертистов, а в Конвенте беспрерывно отбивались от атак дантонистов.

Начиная с декабря 93-го года, каждый день эберовский «Отец Дюшен» требовал крови, а демуленовский «Старый Кордельер» взывал к милосердию.

Борьба группировок распространилась на всю Францию. Комиссары, посланные на места, обвиняли друг друга, строчили доносы и, пользуясь террором, уничтожали своих противников. Многие комиссары, члены обеих фракций, не упускали случая спекулировать и обогащаться. Все это дискредитировало республику, террор и революцию.

Комитеты продвигались на ощупь сквозь тучи интриг. Вся эта свистопляска чрезвычайно тормозила их работу.

Наступил момент, когда Робеспьер понял, что его слово бессильно перед фракционными страстями и иностранным золотом. А главари фракций, чувствуя свою безнаказанность, совсем обнаглели. Эбертисты решили организовать военный переворот, арестовать революционное правительство и установить свою личную диктатуру.

В такой обстановке от правительства требовались решительные действия. И надо отдать должное комитетам они оказались па высоте. Эбертисты были разгромлены.

Но рано было торжествовать победу. Робеспьер увидел, что комитеты оказались лицом к лицу перед могущественной партией Дантона. Дантон считал, что правительство в его руках. Дантонисты открыто насмехались над Комитетом общественного спасения и требовали его переизбрания. Это была уже прямая контрреволюция.

Видимо, Дантон думал, что Робеспьер не посмеет выступить против него, героя 92-го и 93-го года. После ареста главарей эбертистской партии влияние Коммуны было подорвано, и Дантон уже ничего не боялся – ведь в Конвенте за ним шло большинство.

Мог ли помнить Робеспьер о былой дружбе, когда судьба революционного правительства висела на волоске?

Вслед за другими членами комитета Робеспьер подписал приказ о предании суду Дантона и его сторонников.

На суде Дантон повел себя вызывающе. Оставить его в живых означало быть под постоянной угрозой свержения правительства. Еще во время суда был раскрыт дантонистский заговор в тюрьмах. Не было другого выхода, как казнить Дантона и Демулена.

Тем самым Робеспьер доказал всей Франции, что революция для него важнее, чем личные взаимоотношения и старая дружба. Он как бы предупредил всех лидеров революции, что никакие былые заслуги не спасут их, если они вступят на путь предательства.

Комитет был принципиален и по отношению к себе самому. Когда один из его членов, Эро де Сешель, был обвинен в хищениях и в связи с врагами, Робеспьер, не задумываясь, послал его на гильотину. Члены правительства должны быть так же ответственны перед народом, как и все остальные.

Хотелось бы посмотреть, как без помощи Робеспьера справились бы с Дантоном и Эбером нынешние заправилы Комитета общественного спасения – Барер, Карно, Билло-Варен, Колло д'Эрбуа?

Теперь революционному правительству никто не мешал. Революционный трибунал был сосредоточен в Париже и энергично выкорчевывал остатки роялизма и аристократии. В департаментах наступило спокойствие. Деятельность народных обществ контролировалась Якобинским клубом. Французские армии продолжали свое победоносное шествие.

И тогда настал момент завершить главное дело жизни Робеспьера, то дело, ради которого было пролито столько крови, – создать во Франции государство добродетели и справедливости.

Но для этого требовалось объединить всех граждан единой верой. Если бы бога не существовало, его надо было бы изобрести. Ведь атеизм аристократичен. А мысль о Верховном Существе, бодрствующем над угнетенной невинностью и карающем торжествующее преступление, в высшей степени демократична. Новая революционная религия должна выбить почву из-под ног фанатичных священников и успокоить страну.

И по предложению Робеспьера был введен культ «Верховного Существа».

20 прериаля в Париже и во всех французских городах был организован грандиозный праздник в честь Верховного Существа. Этот день стал днем народного ликования. Даже за границей писали, что Робеспьеру наконец удалось сплотить всю Францию.