Евангелие от рыжего кота

В самой Многороссии, с согласия агрессивного большинства, Самаэль устроил охоту за ведьмами, приучая законопослушных граждан доносить на соседа, имевшего неосторожность нелестно высказаться о власти. В стране, как грибы-поганки, тут и там рождались новые гражданские формирования, все пропитанные ненавистью к инакомыслию. Ушаты дезинформации, помещённые в умы многороссиян, ещё не сделали их полностью управляемыми, чтобы убедить в необходимости сбросить сотню атомных бомб на Америку и Европу, но Роман Аркадьевич над этим работал. Самаэль не мог лично отдать приказ начать войну. Таким действием он нарушал правила и за это не уважаемая им Морти могла отправить его в Ничто. А если он настроит один народ на другой – ему ничего не будет.

Среди вновь созданных православных формирований, возникших на просторах Многороссии, особенно выделялась секта попа-расстриги Папона, который собирал толпы народа, проповедуя двадцать шестой православный крестовый поход на запад. Поп повествовал о Многороссии, как о Третьем Риме, и призывал освободить собор Святой Софию в Константинополе от мерзких рук мусульман. Возмутившиеся общины мусульман в Многороссии быстро поставили на место, осквернив несколько мечетей, и предлагая заткнуться, если хотят жить. В первое время Папон неистово преследовался официальной церковью в лице вновь выбранного патриарха Многороссии, Гермогена, с характерной мирской фамилией – Мерзляев. Поп-расстрига и его проповеди заинтересовали Романа Аркадьевича. Через разных подставных бизнесменов Самаэль спонсировал попа-расстригу и, с помощью внедрённых в неё офицеров ФСБ, организовал управляющий костяк движения, оставив за Папоном только его неистовые проповеди. По всей Многороссии начались создаваться лагеря крестоносцев, куда с удовольствием потянулась молодёжь, увлечённая атрибутикой, получая вместо меча современный автомат. Православные традиции ограничились знанием молитвы и тем, что Третий Рим нужно защищать с оружием в руках. Быстро сориентировавшиеся политики, во главе с неким Пострелковым, создали партию «Крестоносцы», которая на осенних местных выборах опередила все партии, кроме «Единой Многороссии».

Чтобы отряды крестоносцев не заскучали, потеряв боевой дух, их посылали в восточную Украину, поучаствовать в боях за Донецк, или в оккупированный Крым, чтобы погонять местных татар, который в горах затеяли партизанскую войну. Правда, крестоносцев быстро отводили, сохраняя молодой идейный материал, оставляя в оккупированных территориях маргинальные элементы, высланные из Многороссии. Самых способных отправляли в Сирию, громить исламистов и набираться боевого опыта.

Знак крестоносцев – красный крест, окаймлённый перекрещивающейся георгиевской ленты, заполонил все свободные места и украшал грудь каждого прохожего, который не желал, чтобы его подвергли насилию молодые блюстители нравственности. Если придраться не к чему, молодые крестоносцы заставляли прохожего прочитать молитву, а потом пинали ногами за недостаточную почтительность в голосе.

***

Возвратившись домой, в квартиру Маргины, все разочарованно разглядывали третий Рубин Милосердия, который тоже оказался фальшивым. Морти гордо выставляла свою грудь, на левой стороне которой, как ордена, висели рубиновые поделки.

— Мотя, теперь ты у нас герой труда, — пошутила Людмила, обнимая щупленькую Морти, но тираду внучки перебила Маргина.

— Насколько я могу судить по рассказу Туманного Кота, — пристально глядя на рыжего субъекта, растянувшегося на диване, сказала Маргина, — фальшивые рубины могли появиться только во дворе базилевса Андроника II Палеолога в Константинополе.

Кот молчал, словно его рыжее благополучие отсутствовало на данном форуме.

— Я, даже, больше скажу, — сказала Маргина, прожигая кота взглядом, — базилевс специально надоумил Марию раздать фальшивые рубины её друзьям, чтобы запутать следы, так как их преследовал ассасин Хасан.

— Мария не заметила в том подвоха? — спросила Марико.

— Мария была наивная дурочка, верившая в искренность других людей, — сказала Маргина.

— Если бы Рубин Милосердия передавался по наследству, это событие записали бы в византийские хроники, — сказала Марико.

— Большинство документов уничтожили турки-османы в мае 1453 года, — сказала Маргина.

— Ты изучала историю Византии? — удивилась Марико, на что Маргина с улыбкой ответила: — Достаточно того, что я читаю в твоей голове.

На этом бесполезные разговоры прекратились. Лилит, почему-то опечаленная, сообщила, что уплывает на своей яхте в Атлантику и приглашала с собой всех, но все отказались, даже Морти, которая сообщила, что у неё работы невпроворот. Лилит покинула всех в сопровождении Руслана, который захотел её проводить. Людмила, увязавшаяся за Русланом, была остановлена взглядом Маргины и поняла, что Руслану необходимо побыть с матерью.