Евангелие от Сатаны

Выйдя из самолета в Элис-Спрингсе, она обула кеды и стала проситься на попутные машины у входа в аэропорт. Ей был нужен автостоп, чтобы пройти назад по следу Джиллиана Рея – чтобы ощутить теплый ветер в волосах и горячий асфальт под подошвами, почувствовать, как усталость, словно кислота, растекается по мышцам, как икры рывком распрямляются от судороги и как лямки рюкзака вонзаются в плечи, словно две пилы. Ей нужно было почувствовать то, что Джиллиан Рей чувствовал каждый раз, когда чья-то машина приближалась к нему сзади, – восхитительное жжение, которое растекается по животу и впрыскивает адреналин в артерии. Ощутить вампирскую жажду крови, от которой пересыхает горло, и сексуальное напряжение, невыносимое и сладостное. Вот что чувствует убийца-путешественник вроде Джиллиана Рея, когда встречает свою будущую жертву.

Много дней Паркс шла по следу Джиллиана, и чем ближе она оказывалась к нему, тем сильнее сливались их души. Он двигался к океану, оставляя за собой все более кровавые следы преступлений. Джиллиан изменялся и не понимал, что за перемена в нем происходит; поэтому он терял контроль над своими порывами. Он был в гневе. Именно признаки досады и гнев Мария обнаружила на последнем месте преступления.

Джиллиан становился другим. Именно в это время ей удалось войти в шкуру убийцы.

Это произошло на закате, когда диск солнца касался покрытой кустарником равнины. Паркс только что села в микроавтобус. Это был автомобиль студентки, которая ехала в гости к своей тете в Перт. Девушка была молодая и красивая. Лицо загорелое, волосы повязаны платком. На ней были шорты, которые оставляли открытым то место, где начинаются бедра, и хлопчатобумажная блузка, вырез которой позволял видеть груди. Глядя на нее украдкой, Паркс вдруг ощутила возбуждение такой силы, что у нее пересохло в горле. И ее ум заполнили образы смерти – голые трупы и полные крови куски плоти. Тогда она поняла, что в ее груди сейчас бьется сердце не ее, а Джиллиана. Ее душа догнала душу убийцы. Мария подавила охвативший ее порыв с таким трудом, что поняла: она теряет себя. И стала двигаться быстрее, чтобы догнать Джиллиана до того, как он окажется на побережье.

Она охотилась на Рея еще две недели, в течение которых он совершил еще три убийства. И наконец нашла его на безлюдном пляже возле мыса Нельсон. Это могло стать всего лишь последним преступлением в ночной тьме. Последнее изнасилование на холодном песке, последний удар кинжала в живот. На следующий день Джиллиан вернулся бы самолетом в Нью-Йорк и снова оказался бы в объятиях своей невесты Нэнси. И целый год учился бы на своем факультете без всяких происшествий. До следующих безумных каникул.

Убийца расчесывал своей жертве волосы щеткой, когда Паркс подошла к нему сзади и приставила пистолет к его голове за ухом и произнесла: «ФБР!» Она сказала это не слишком громко – ровно с такой громкостью, чтобы заглушить своим голосом щелчок курка. Получилось именно так, как она надеялась: Рей вынул из ножен кинжал. Лезвие блеснуло в лунном свете, Паркс закрыла глаза и расстреляла в упор всю обойму. Она слышала, как череп затрещал под ударами пуль, и видела, как кровь Джиллиана брызнула на песок. Она вздохнула запах сожженного мозга. Потом заставила себя открыть глаза, посмотреть на тело Рея и дотронуться до него, чтобы почувствовать уходящую из него жизнь. На ее глазах выступили слезы, и именно благодаря этим слезам Мария наконец нашла выход из лабиринта.

83

Карцо подходит к старому иезуиту и постепенно начинает лучше видеть открывшуюся перед ним картину. Вор Душ поднял полумертвого отца Джакомино на уровень балки и прибил к ней его плечи, локти и ладони. Шесть плотницких гвоздей пробили суставы и вонзились в узловатое дерево.

Священник остановился в нескольких сантиметрах от висящего тела. Струи крови лились из ран, текли, извиваясь, по шее и туловищу старика. Карцо наклоняется над иезуитом, и ему в ноздри ударяет сильный запах аммиака. Он отодвигает рясу Джакомино и обнаруживает, что Вор Душ распорол иезуиту живот на несколько сантиметров, начиная от пупка. Оголенные кишки давят на рану, но не могут из нее выпасть. Это медленная смерть.

Внезапно Карцо замечает, что капли крови стали крупнее, словно сердце старика забилось чаще.

– Отец Джакомино, вы слышите меня?

Голова страдальца медленно поднимается, и Карцо погружает свой взгляд в пустые глазницы: глаза иезуита выколоты.

– Отец Джакомино, это я, Альфонсо.

Раздается хриплый вздох, а потом голос старика, дрожащий и тоже хриплый:

– О господи, Альфонсо! Он идет сюда. Он возвращается за мной. Убей меня, пока он не забрал мою душу.

– Кто идет?

– Он. Он возвращается за моей душой и заберет ее с собой. Так они делают: удушают душу человека и уносят ее. Не дай ему это сделать, Альфонсо. Убей меня сейчас, пока я не потерял веру и он не унес меня с собой.

– Я не могу этого сделать, отец Джакомино. Вы хорошо знаете, что не могу.

Распятый старик вытягивается на гвоздях, и у него вырывается долгий вопль отчаяния.