Евангелие от смартфона

— Я все это рассказываю вам потому, что Андрей нуждается в защите. Если Майер и его хозяева узнают, что мальчик представляет собой на самом деле, они уничтожат его. Ибо, как мне думается, Майер со компанией прямо или косвенно ответственны за ограничитель в нашем мозгу. Ваши коллеги тоже попытаются убить Андрея. Для них он угроза, не знаю, в чем именно, но они воспринимают его именно так. С вашим начальством говорить бесполезно. «Мы не можем рисковать», — вот и весь их ответ на то, когда я просил полковника отдать Андрея мне, а не Майеру, если они найдут его. Рисковать они не могут. А у меня, может, это получилось первый и последний раз! Три операции за два дня — и никакого результата. Ни малейшего! Ничего не вышло! Я даже начинаю думать, что в случае с Андреем это вовсе не я, такой умный и умелый, справился. Может, это там наверху кому-то нужно, чтобы такой вот Андрей появился на земле!

— Что-то я раньше не замечала в вас подобного фатализма.

— Тут поверишь и в Бога, и в дьявола, — отмахнулся Верховский. — Может, провидение в лице этого мальчика сделало нам подарок, который один раз в сотни тысяч лет делают, а мы от него отмахнемся, как уже бывало. Может, он наш единственный шанс выпутаться из этого порочного круга, понять, для чего мы здесь и чего от нас ждут там.

Он умоляюще посмотрел на меня.

— Остановите их, пока не случилось непоправимое. Вы сможете.

— Знаете, доктор, мне только сейчас пришла в голову любопытная мысль: если Андрей так ценен для вас, то не вы ли все это затеяли? Может, никакого похищения, никакого побега и не было? А?

Я думала, что Верховский с негодованием откинет эту мою идею как бредовую, но он молчал. Теребил ремешок от часов, уставившись в пространство, потом поднял на меня глаза.

— Да.

— Но как же вам удалось? И когда?

— Идея возникла спонтанно. Когда я понял, что у меня все получилось и Андрей выкарабкается — это было спустя пару часов после операции, первые минуты я ликовал. Я чувствовал себя человеком, ухватившим за бороду самого Бога или дьявола, или обоих сразу. Воздействие на мозг в этот раз было более щадящим, если можно так сказать, да и состояние пациента, поначалу расценивающееся как крайне тяжелое, таковым не оказалось, так что мальчик пришел в себя довольно рано. Как я и надеялся, личность, память, привязанности — все сохранилось. Более того, вы бы видели его глаза… Но потом меня пронзила мысль — ведь за ним придут! Я просто не мог отдать его им! Я…

— И что же вы сделали?

— Я понимал, что действовать надо быстро — пока мальчик в реанимации, ему ничего не грозит, но что потом? Доверять я мог только Алине — реанимационной медсестре. Мы знакомы очень давно, она мне абсолютно предана. Я понимал, что у Майера наверняка есть соглядатаи в Санатории, вряд ли он оставил без присмотра лабораторию, даже догадывался, кто это…

— И кто же?

— Какая сейчас разница… Но, если вам интересно, пожалуйста, — один из наших анестезиологов. Но, слава богу, в этот день на операции был другой.

— И как вам удалось провернуть этот псевдопобег?

— У меня есть квартира в Подмосковье, я иногда там останавливаюсь. Это Алина предложила вывезти мальчика туда. Пока я наблюдал за состоянием Андрея в реанимации, Алина подготовила одного из наших сенсов — вколола ему солидную дозу снотворного, одела в послеоперационную пижаму, забинтовала голову, уложила на каталку. Мы знали, что в коридоре есть слепая зона. Именно там мы и организовали подмену. Восемнадцатый поехал досыпать в реанимацию, а Андрея мы быстро переодели, пересадили в кресло, накрыли пледом. Пока Алина отвлекала охрану у мониторов, я испортил камеру в коридоре и вывез мальчика из лаборатории. Я вколол ему успокоительное и через три часа мы были на месте. Никто не знал, что я покидал территорию Санатория. Еще через некоторое время мы с Алиной опять отвлекли охрану, отключили камеру в реанимационной палате, перевезли Восемнадцатого обратно, и подняли шум.

— Погодите, как же тогда Андрей оказался на улице?

— Сбежал. Как только немного пришел в себя. Правда, пару дней возвращался, но потом пропал окончательно. Теперь вы знаете все. Вы поможете мне?

Ответить я не успела. Со словами «здесь свободно?» некто высокий и крайне бесцеремонный уселся за наш столик. Это был Егор, в своей неизменной куртке. Он окинул взглядом наши с доктором вытянутые от удивления физиономии, пустой стакан Верховского, мой недопитый коктейль и хмыкнул:

— Видели бы вы себя.

Я с удивлением уставилась на него.

— Это не то, что вы думаете, — начал оправдываться Верховский, но Егор, хмыкнув, перебил доктора:

— Да? Я тут мимо проходил, дай, думаю, зайду, может, знакомых увижу. Посидим, пива выпьем, повеселимся. И надо же — какая встреча!

— Как вы нас нашли? Вы следили за мной? — подозрительно спросил Верховский.

— Зачем за вами следить? — пожал плечами Егор. — Тот, кто хоть раз заглядывал в ваше досье, прекрасно представляет, где вы проводите вечера. И для чего.