Евангелие от святого Бернарда Шоу

Видит Бог, — сказал Джек, — я боюсь твоего гнева; но всё же твой гнев не доказывает, что люди должны носить оковы на правой ноге.

И тогда призрак его отца закулдыкал как индюк.

Святые небеса! — вскричал Джек. — Это опять волшебник!

Кровь, казалось, застыла в теле, и руки его предали, поскольку Джек любил своего отца; но он всё же поднял меч и вонзил его в сердце призрака; и призрак громко закричал голосом его отца и упал на землю; и маленькая бескровная белая тварь бросилась прочь.

В ушах у Джека звучал этот крик, и душа его затмилась; но теперь в ней пробудилась ярость.

Я сделал то, о чём не осмеливался и подумать, — сказал он. — Теперь я пойду до конца или погибну. И когда я вернусь домой, молю Бога, чтобы это оказалось сном. И тогда увижу своего отца танцующим и поющим.

Так он продолжал гнаться за бескровной тварью; и в пути он встретил призрак своей матери, и она плакала.

Что ты наделал? — кричала она. — Что же ты наделал? О, вернись домой (ты будешь там к часу сна), пока ты не принёс мне ещё больших горестей; ибо достаточно того, что ты сразил моего брата и своего отца.

Дорогая мать, это не их я сразил, — сказал Джек. — Это был всего лишь чародей, принявший их облик. И даже если ты и права, это всё равно не доказывает, что человек должен носить оковы на правой ноге.

И в то мгновение призрак закулдыкал как индюк.

Он так и не понял, как сделал это; но он взмахнул мечом и разрубил призрак надвое; и тот громко закричал голосом его матери; и пал на землю; и когда он упал, дом над головой Джека исчез, и он стоял один в лесу, и кандалы с его ноги упали.

Что ж, — сказал он, — чародей теперь мёртв, и оковы исчезли.

Но крики всё ещё звучали в его ушах, и день казался ему ночью.

Это было страшное дело, — сказал он. — Мне нужно выбраться из леса, и посмотреть, сколько добра я сделал другим людям.

Он хотел оставить оковы там, где они лежали, но когда собрался в обратный путь, то передумал. Он наклонился и повесил оковы на грудь; и грубое железо ранило его, и на груди появилась кровь.

И когда он вышел из леса на дорогу, он повстречал людей, которые возвращались с работы; и те, которых он встречал, не носили оков на правой ноге, но увы! — они носили оковы на левой. Джек спросил их, что это значит; и они ответили:

Это новое облачение, ибо старое теперь считают суеверием.

Тогда он присмотрелся к ним повнимательнее и обнаружил, что на левых лодыжках появились новые язвы, а старые справа ещё не зажили.

Помилуй меня Боже! — закричал Джек. — Мне лучше пойти домой.

А когда он вернулся домой, там лежал его дядя, поражённый в голову, и его отец, пронзённый в сердце, и мать, рассечённая надвое. И он сел в пустом доме возле распростёртых тел и заплакал.

Мораль:

Дерево старо и плод хорош,

Древний лес особенно пригож.

Дровосек, душою крепок ты?

Берегись, ведь корни непросты:

Матери любовь, душа отца Исчезают, коли рубишь до конца.

В защиту брака

Поэтому слишком сильно будет сказать, что коммунизм сможет преодолеть всё неприятное, что есть в браке и семейной жизни, однако нетрудно допустить, что он преодолеет то, против чего в этих институтах возражал Иисус. Он не производил их исчерпывающего исследования; он лишь со всей пламенностью выразил своё недовольство: недовольство столь глубокое, что все встречные соображения на другой чаше весов подобны пылинкам. Несомненно, такие соображения имеются, и даже местами весьма серьёзные. Когда Талейран сказал, что женатый мужчина с семьёй способен на всё, он имел в