Евангелие от святого Бернарда Шоу

реакцией. Лишь по сравнению с Иисусом (которого можно ему предпочесть) он был грубым и высокомерным. И хотя в Деяниях он — всего лишь банальный ревивалист, в собственных посланиях он являет себя истинным поэтом, — пусть и отдельными проблесками. Он христианин не в большей степени, чем Иисус был крестильщиком; он ученик Иисуса лишь настолько, насколько Иисус был учеником Иоанна. Он не делает ничего, что сделал бы Иисус, и не говорит ничего, что сказал бы Иисус, но весьма (как в знаменитой оде милосердию) восторгается им. Он более еврей, чем евреи, более римлянин, чем римляне, и тщеславный, как те и другие, вместе взятые; он полон поразительных признаний и собственных откровений, которые не удивили бы нас, попадись они нам на страницах Ницше; он измучен рассудочной совестью, требующей доказательств даже ценой софистики; он — обладатель всевозможных дивных добродетелей и редкостных озарений, но всегда безнадёжно очарованный Грехом, Смертью и Логикой, каковые не имели власти над Иисусом. Как мы можем заметить, он добился этого благодаря введению унижения и страха в христианскую доктрину, приспособленную им для церковной и государственной системы, которую превзошёл Иисус, и он воплотил её в жизнь, старательно уничтожая иисусианский взгляд на неё. Он оказался бы совершенно на своём месте в любом современном протестантском государстве; и он, а не Иисус — истинный глава и основатель нашей реформатской церкви, так же как Пётр — глава и основатель римско-католической. Последователи Павла и Петра создали христианский мир, истребив назореев.

Мистер Шоу продолжает своё оригинальное утверждение, что у известного нам христианства нет оснований в словах, приписанных евангелию. Точь-в-точь Балабон из «Охоты на Снарка»! «Если трижды сказал, значит, верно». Что до меня, я готов отрекаться от этого семьдесят раз по семь и всякий раз отыскивать свежие тексты. В этом разделе, однако, Шоу выдаёт себя, заявив: «Ни единого слова павловского христианства не найти в характерных изречениях Иисуса». По-моему, это равносильно признанию, что он полностью отдаёт себе отчёт о масштабах своего petitio principii. Весь вопрос в том, что считать «характерными» изречениями Иисуса. Допустим, я попрошу найти с полдюжины утверждений мистера Шоу, в которых искажены факты. (Человеку свойственно ошибаться, и я сомневаюсь, что кто-нибудь способен проделать такую работу, как он, без единой ошибки.) Допустим, позднее я сошлюсь на эти высказывания и заявлю: «Ни единого слова смысла или истины не найти в “характерных” высказываниях Бернарда Шоу». Нетрудно простить мистера Шоу, если он уличит меня в несправедливости, особенно потому, что это — обычный метод, используемый его критиками (прежде всего теми, кто не утруждает себя поиском ошибок или не может опознать их, если увидит).

В этом разделе Шоу обращает наше внимание на диспут о Вере и Делах. Но, несомненно, приведённые выше цитаты из третьей и шестой глав Евангелия от Иоанна (и сотня других) показывают, что Лютер был прав, утверждая, что спасение целиком зависит от веры, а Кальвин