Евангелие от святого Бернарда Шоу

Однако все эти искажения учения Иисуса получали свою моральную силу благодаря доверию к нему и потому позволяли донести его евангелие в целости и сохранности. Когда протестанты переводили Библию на разговорные языки и позволяли ей распространиться среди людей, они занимались чрезвычайно опасной работой, о чём свидетельствуют преследующие их неприятности; но волею случая они даровали изречениям Иисуса возможность открытой конкуренции с высказываниями Павла, и Екклесиаста, и Давида, и Соломона, и авторов Иова и Пятикнижия; и, как мы видели, Иисус выглядит куда привлекательнее. Ослепительное противоречие его учения с практикой всех государств и церквей так и не исчезло. И несмотря на то, что со дня рождения Иисуса прошло девятнадцать столетий (дата его рождения сейчас парадоксально определяется 7-м годом до Рождества Христова, хотя некоторые настаивают даже на 100-м), а его церковь так и не пытается руководствоваться его политической системой, банкротство всех иных подтверждается нашей живой статистикой (позволяющей нам предельно чётко рассмотреть всякую систему), в связи с чем нам так трудно принять его не в качестве козла отпущения, но как того, кто смыслил в практических делах куда больше, чем все мы считали до сих пор.

Этот раздел опять же довольно точен, за исключением того, что мы не можем согласиться, будто бы имел место какой бы то ни было конфликт между крещением и обрезанием как «средствами спасения». Они были всего лишь «внешними и зримыми признаками внутренней и духовной благодати».

Альтернативный Христос

Теперь рассмотрим простенькую ситуацию. Новый Завет рассказывает две истории для двух различных категорий читателей. Первая — старая история об обретении нами спасения через искупительную жертву божественного персонажа, жестоко убиенного и восставшего из мёртвых на третий день: история, которую принимали апостолы. И в этом рассказе политические, экономические и нравственные представления христа не имеют значения: всё дело в искуплении; мы же спасаемся своей верой в него, а не делами или мыслями (кроме, разве что, этой конкретной), воплощёнными в практические дела.