Евангелие от святого Бернарда Шоу

Принимая этот тезис, мы можем сформулировать его следующим образом: Иисус был самым популярным из сирийских «святых мужей» своего времени, и его изречения уже при жизни собирались писцом. Что касается Евангелия от Иоанна, мы имеем дело с другим «святым мужем», в данном случае ессейских убеждений. В этой компании, на мой взгляд, есть и другой, самый незначительный портрет: ортодоксального иудея, желавшего восстановить закон Моисеев во всей строгости, а то и ужесточить его требования. Это совместимо как с йогами, так и с ессеями. Наконец, имеет место попытка отождествить Иисуса с Мессией, не имеющая оснований ни в одном из записанных рассказов о его изречениях или занятиях.

Смерть Иисуса

В возрасте десяти лет я был весьма честолюбив. Я получил премию за «особые достижения в религиозных науках, классических и французском языках» и уже чувствовал себя избранным. Затем у меня возникли трудности со Священным Писанием. Начало моего падения? У меня не укладывалось в голове, как можно пробыть три дня и три ночи в могиле между ночью пятницы и воскресным утром. Я сообщил о своей проблеме одному из учителей, который выразил своё недоумение по этому поводу. Ему никогда не приходило в голову хоть чуть-чуть усомниться в рассказе; он просто сказал, что никто не может объяснить этого. Тут же я решил удивить мир. Увы моим мальчишеским амбициям; проблема не решена до сих пор, хотя я и полагаю, что нужно позвать на помощь христианского математика, начинавшего со знаменитого Тринитарного Уравнения.

Но стоит сделать одно допущение, как проблема исчезает. Предположим, что вся история Распятия — не описание фактов, но сценарий священной инсценировки или ритуала инициации. Есть ли у нас основания для такого предположения? Для проведения важнейших аналогий между историей Распятия и сказаниями Египта, Индии, Мексики, Перу и дюжины других мест читатель может сослаться на доктора Дж. Дж. Фрэзера, Герберта Спенсера, Гранта Аллен и Дж. М. Робертсона. Однако, как утверждает мистер Робертсон, дело именно в этом «единстве времени». Он объясняет, сколь нелепо полагать, будто бы Прокуратор проводил свои суды в полночь: все восточные города замирают после захода солнца, кроме как на определённых празднествах, ради торжества музыки и танца. Он показывает, что инцидент этот — инцидент подозрительный, лишённый смысла, но имеющий насущную необходимость ограничить действо заданным количеством часов. Нет возможности сослаться на его аргументацию подробно, ибо она столь же сложна, сколь и убедительна.

Однако позволим себе привести несколько весьма любопытных фактов. Весь символизм умирающего и воскресающего иисуса астрологичен и мистичен в каждой детали. История с помазанием, являющимся неизменной частью всякого ритуала, как и церемониальное очищение, описанное в другом месте; «человек, несущий кувшин воды» (Лк. 22:10), напоминающий зодиакальный знак Водолея; распоряжения Иисуса (Лк. 22:36-38): приготовление мечей, которые, тем не менее, не должны быть использованы (Лк. 22:50-51); церемониал облачения, коронования и бичевания; всё это говорит о постановке, а не об историчности; о символическом представлении Джона Ячменное Зерно; это описание не

событий, случившихся с отдельным человеком, но того, что случается со всеми людьми.

Простые факты Рождества на зимнее солнцестояние и Распятия на весеннее равноденствие указывают на рождение года и восход Солнца над экватором, именно таким образом живописуемые задолго до времени Пилата.

В «Словаре древностей» читатель может найти многочисленные дохристианские изображения распятого мужчины или убиенного быка. Иногда он находится между двумя «разбойниками»: одним спасённым, а другим проклятым, причём лицо и фигура первого изображают радость и восторг, а второго — уныние и скорбь. Иногда он — между Солнцем и Луной, или же на их месте. Обычно под крестом покоится череп (Голгофа, см. Мк. 15:22). Иногда вместо разбойников нарисованы пальма и рог изобилия; иногда фигура распятого заменена яйцом, вокруг которого обвивается змея, или крестом, на котором она висит (Чис. 21:8). Изначально Голгофа, дерево на холме, восходит аж к пещерному человеку. Ср. также Исх. 17:1112, где, чтобы одолеть Амалика, люди поддерживали руки Моисея с двух сторон.

Имеется дюжина вариаций на данную тему, но символы всегда одинаковы. Сюжет картины или рассказа всегда один; это — вечное чудо бьющей ключом жизни, всегда возрождающееся, торжествующее над смертью; возвращение Солнца и воскресение Семени, которое заставляет даже Джорджа Бернарда Шоу, профессионального скептика, иконоборца-романиста, бича поэтов, разразиться лирической прозой: «Он не будет ни сопротивляться тебе, ни упрекать тебя, но восстанет вновь в золотой красе средь великого полыхания солнечного света и пения птиц, и спасёт тебя, и освежит твою жизнь». Настоящий триумф для солнце- и фаллосопоклонников — добавить к именам генерала Форлонг, сэра Ричарда Бёртона, сэра Р Пейна Найта, Харгрейва Дженнингса, Годфри Хиггинса, Джеральда Мэсси и Теодора Ройсса имя Бернарда Шоу!