Евангелие от змеи

Марта не уставала поучать, что они никогда, ни при каких обстоятельствах не должны были показывать клиентам свое раздражение или усталость, им следовало всегда выглядеть свежими, податливыми, улыбающимися —в три утра и в девять вечера, на первом виртуальном свидании и на седьмом. "Эти гнилушки способны прислать ноту протеста, если останутся недовольны. Сама понимаешь, что случится после четвертой такой жалобы. Чертова прорва девушек готовы пригвоздить нас, чтобы получить работу..."

Спохватившись, Люси приняла более похотливую позу. Порой, когда она видела на экране свой гладко выбритый лобок маленькой девочки, ей становилось стыдно. А иногда в памяти всплывало перевернутое лицо мужчины с выпученными глазами, притаившегося во мраке ее детской комнаты: однажды его нашли повесившимся в подвале, и Люси только через много лет узнала, что он был ее дядей.

давай! Двиииггайся!

Она послушалась и прибегла к профессиональным приемам: оставаясь в поле зрения камеры, старательно раздвигала ноги, вращала бедрами, хватала себя за ягодицы, закидывала назад голову, изображала полное подчинение... Стрелки в углу экрана показывали, что ей осталось работать еще сорок минут —сорок минут судорог и извиваний во все стороны, сорок минут рабской подчиненности незнакомцу, купившему час ее жизни.

Экран снова на несколько мгновений замолчал, но лампочка не погасла. Люси начала задыхаться во влажном воздухе студии, аромат духов, смешанный с запахом ее собственного тела, казался прогорклым. Перед сеансом она выпила литровую бутылку воды и теперь все сильнее хотела писать. Клиенты имели право потребовать, чтобы девушки мочились у них на глазах: "золотой душ" упоминался практически в каждом письме —вне зависимости от национальной принадлежности автора.

Как правило, Люси удавалось избежать этой неприятной работы, которую она считала унизительной и совсем уж гадкой, но сегодня ее выдержки на сорок минут не хватит, а кроме того, есть надежда, что "пис-сеанс" так подействует на ее собеседника, что он отключится до окончания назначенного времени, если, конечно, на том конце сидит один человек, а не целая компания.

Люси положила пальцы на клавиши.

Волчонок, мне жутко хочется пописать. Ты разрешаешь?

Молчание было равносильно согласию. Она встала и отправилась на унитаз, установленный в углу студии.

Вторая камера немедленно выдала на экран ее изображение крупным планом —белый фаянс, внутренняя сторона бедер, вульва. Люси не понимала, что эротичного находят клиенты в этом откровенно физиологичном процессе. Она сидела на унитазе, шумно писала, облегчая душу (зря, что ли, говорят, что душа находится в районе мочевого пузыря!), и казалась самой себе идиоткой.

Ее преследовало смутное чувство вины и запачканности. И одиночества. Люси казалось, что жизнь истекает из нее, бежит прочь, как от зачумленной: когда она вернется в свою маленькую квартиру, никто ее не встретит радостным восклицанием, ни на автоответчике, ни в электронной почте не будет ни одного сообщения, одна лишь реклама. Она поужинает перед телевизором, щелкая пультом по сорока кабельным каналам, пока глаза не закроются сами собой и она не заснет, кактопор. Прошло уже два года с тех пор, как этот ублюдок Джереми выставил ее за дверь: она быстро забыла о его дурном характере, но не уставала горевать об ароматном тепле его тела. После их разрыва в постели Люси оказывались разные мужчины —молодые и не очень, костлявые и жирные, женатые и холостые, но от этих случайных связей в ее душе осталось разве что мерзкое послевкусие.

Те, кого она хотела бы удержать при себе, бросали ее, как грязный носовой платок, остальные —от них она предпочла бы избавиться после первой же провальной ночи —пытались паразитировать на ней, как вши. Теперь иллюзию жизни в ней поддерживали только ее "выступления" в Паутине и абстрактные отношения с клиентами сайта sex-aaa-strip//cyberlive.

Закончив, Люси вытерлась, стараясь оставаться в поле зрения камеры, спустила воду и вернулась к кровати.

я кончил; спусииибо эта бббыло сУпер!

Наконец-то.

Люси посмотрела на часы: еще тридцать пять минут.

Если Бартелеми один, возможно, сеанс закончится раньше времени. Люси подозревала, что Бартелеми очень молод —наверняка несовершеннолетний. Дети всегда хитрее родителей —так или иначе, но они способы обойти охранные системы, проверяющие возраст пользователей Сети.

Это было хорошо, ненасытный мой хищник?

О-о-ода. Супер: раньше /раньше /я

На несколько мгновений экран замер, е мог

Почему ты не... не мог чего?

возбудиться / был парализован; ничего ен чувствовал

Парпап-легия

Ездил в инвалидной коляске?

Ага: нищасный случай: катался на скейте и на мне наехала тачка