Евангелие от Зверя

— А что мне ребятам сказать?

— Так и скажи — у командира поехала крыша.

Славик хмыкнул.

— У меня уже такое было, когда я с Валюхой познакомился. Все боялся, что отобьют. Молодежь нынче ушлая пошла, подметки на ходу рвет. У нее за спиной институт и аспирантура, а у меня — школа милиции. Чуешь разницу? Не сочувствую, командир, наоборот, завидую. Удачи тебе.

— Умный ты больно, — проворчал Ратников.

— Не беспокойся, справимся, — добавил лейтенант.

— А вот я почему-то беспокоюсь. Будьте внимательней. Приеду, как только освобожусь.

Терентий прихватил спортивную сумку с ластами и маской, бросил туда махровое полотенце, волейбольный мяч, пару журналов и спустился вниз, к гаражам. Вывел свою видавшую виды «Харизму» и поехал в Строгино.

Ира ждала его на тротуаре возле выхода из метро, одетая в нечто сверхмодное — не то сарафан, не то комбинацию с маленьким облегающим лифом и глубоким V-образным вырезом. На ногах у нее были белые босоножки с ремешком, обвивающим лодыжку. В руке она держала пляжную сумочку. На голове шляпа, волосы уложены.

Девушка сняла очки, и Терентий задохнулся от прилива ошеломляющей радости, еще раз пережив мгновения гордости — за то, что она ждала именно его, и одновременно ревности — так как он еще не имел права называть ее «своей» девушкой.

— Долго ждала? — распахнул он дверцу машины.

— Только подошла, — весело отозвалась Ира, усаживаясь. — Подруга уже на пляже, место нам заняла.

Ратников огорчился, не слишком горя желанием знакомиться с подругами Ирины, но сделал вид, что все идет нормально.

— Ну и отлично, не будем выбирать, где прилечь. А денек сегодня хороший.

Машина пересекла Строгинский мост, Терентий поставил ее у тротуара недалеко от заправки, втиснув «Харизму» между старым «мерином» и новенькой «Ладой» четырнадцатой модели, и молодые люди, захватив сумки, двинулись к заливу в потоке других таких же любителей позагорать и отдохнуть в черте города.

— В следующий раз поедем в Подмосковье, — сказал Ратников. — Я знаю в двадцати километрах от МКАД прекрасное место: песчаные карьеры с чистейшей водой, со дна ключи бьют, а кругом еловый лес.

— Поедем, — согласилась она легко, и Ратников снова пережил окрыляющее чувство мимолетного счастья, подумав, что ему невероятно повезло. Очевидно, он все-таки нравился спутнице, иначе она не принимала бы его ухаживания столь простодушно и естественно.

Подружкой Иры оказалась рыжеволосая толстушка по имени Ольга, предпочитавшая больше лежать под тентом, а не загорать под жаркими лучами июньского солнца. С любопытством окинув Ратникова взглядом, она шепнула Ире: «А он ничего!» — сняла с двух лежаков свои вещи, и Ратников с Ириной расположились рядом. Разделись и, переглянувшись, побежали купаться.

Несмотря на отсутствие свободного времени, Терентий успел неплохо загореть и ничем не отличался от других парней, поглядывающих на его загорелую подругу с фигурой богини.

Они поплавали, погонялись друг за другом, нечаянно, а иногда и намеренно обнимаясь и касаясь друг друга руками, и вышли на берег вполне довольные установившимся взаимопониманием. Ира не шлепала его по рукам, не отплывала в сторону и не сердилась, когда Терентий случайно дотрагивался до ее груди или бедра, и это чувство обоюдного ожидания — хотя о каких-либо фривольных намеках не помышляли оба — согревало его и заставляло бережнее относиться к девушке и к своим поступкам и словам.

Ольга встретила их с бутылкой фанты, и хотя Ратников ни фанту, ни пепси, ни другую химию не пил, все же ради исключения сделал глоток, чтобы не обидеть толстушку, щебечущую какие-то благоглупости.

Полежали под солнцем, перекидываясь ленивыми фразами, отвечая на вопросы Ольги. Потом Ратникову это надоело, и он предложил всем пойти поиграть в волейбол. И в это время к ним подошли двое парней в шортах, загорелые до бронзового оттенка. Один был типичным блондином с мощным торсом, хотя и слегка заплывшим жирком, второй, в кепочке-бейсболке, был смугл, имел замечательный арабский нос и усы.

— Привет, Ираида, — сказал он, оглядывая Ратникова изучающим взглядом. — Салют, Олена. Кто это с вами?

— Привет, Арик, — не обрадовалась Ира, смутившись. — Это Терентий, он работает… — Она перехватила предупреждающий взгляд Ратникова и нашлась: — В одной охранной конторе. Терентий, это Арик… Аркадий Бычков, мой друг. И Вован.

Ратников шевельнул рукой, сел. Настроение упало. Он знал, что у Иры есть поклонник, к которому мать девушки относилась благосклонно, но понятия не имел, как сама Ирина относится к нему. Под определением «друг» могло прятаться все, что угодно, от друга детства до любовника и жениха. Эйфория от кажущейся нарастающей близости улетучилась, а собственные надежды и оценки вдруг показались Ратникову смехотворными.

— Я тебе звоню-звоню, — продолжал Арик, небрежно подав Терентию вялую руку, — а ты вся в мечтах. Надежда Петровна говорит: то ты на ВВЦ, то в ресторане, то в клубе, то еще где. Опасно ведь в наше время ходить одной.

— У нее, наверное, охранник появился, — хмыкнул мускулистый Вован, тоже разглядывающий Ратникова. — Не жидковат ли?