Евангелие от Зверя

— Хорошо, мы проверим. К нам присоединился капитан ФСБ со своей группой, он нам поможет.

— Вы его хорошо знаете?

— Достаточно, чтобы доверять.

— Не ошибитесь. У Черного Вея в Федеральной службе безопасности полно своих людей.

— Он не из них, это абсолютно точно. Что еще?

— По всем нашим данным, Морок появится в храме в конце июня — начале июля. К этому времени Лик Беса должен быть найден и обезврежен. Вы нашли володарь Евстигнея, попробуйте восстановить Руну Света.

— Откуда вы знаете?

Георгий дернул уголком губ.

— Информацией мы владеем не хуже своих врагов.

— Я пробовал — не получилось, — признался Илья.

— Знаю, вариантов креста пространства и времени много, но мы должны во что бы то ни стало успеть воссоздать Руну Света и вызвать Белобога.

— Как вы сказали? — медленно проговорил Илья. — Крест пространства и времени?

— Ну да, в символическом значении наш мир тоже представляет собой скользящий крест пространства-времени, и таких миров-перекрестков несметное количество. Или вы имели в виду нечто другое?

— Безымень, умирая, тоже упомянул о кресте! — вспомнил Антон.

— Да, он сказал: «Крест… руна… перекресток вре…» Теперь я понимаю, что он говорил о Руне Света, которую надо складывать крестом! Приедем домой, попытаюсь сложить крестовые комбинации.

— Запомните одно: внизу креста должна находиться так называемая «Руна защищенности» в виде стрелы, вверху — руна ша, «Руна выхода». Это я знаю точно, слышал от учителя.

— Спасибо, Витязь, это уже кое-что.

— И еще совет, — добавил Георгий, ведя машину с лениво-небрежной грацией профессионала. — Не пользуйтесь чужими магоидами.

— Чем-чем?

— Магическими талисманами. Последствия могут быть самыми печальными.

— Например? — поинтересовался Антон, вспомнив, как Илья отогнал змей с помощью перстня.

— Через них в вас может вселиться часть черной души владельца. Вы и не заметите, как поменяется ваше мировоззрение, изменится ценностная ориентация, ну и так далее.

— Я понял, — сухо сказал Илья. — Мне это не грозит.

Показались пригороды Пскова. Машина проехала Белый Мох, Любятово, свернула направо, к центру города, остановилась на Вокзальной площади, напротив автовокзала.

— Здесь я вас высажу, — сказал Георгий. — Доберетесь?

— Спасибо, без проблем. Как вас найти?

— Меня искать не надо, я сам вас найду при необходимости. Удачи вам, други.

Машина Георгия уехала, исчезла в ближайшем переулке.

— Мог бы и подбросить нас до Москвы, — проворчал Антон, ставя сумку на тротуар. — Ничего бы с ним не стало.

— Он и так потратил много времени, пытаясь остановить нас и предупредить. Ничего, сядем на автобус и через пять часов будем в Москве.

— Дальнейшие наши планы?

— Посоветуемся с капитаном и предложим господину Калошину обмен: перстень и крест — на Владиславу.

— А если он откажется?

— Тогда будем искать другие пути, поедем на Ильмень. Храм, наверное, все-таки остался там, никуда не делся, просто его закрыли плотнее, чем раньше, и пустили слух, что он перебазировался на новое место.

Мимо медленно проехала черная «Мазда» с затемненными стеклами, остановилась неподалеку. Илья и Антон с одинаковым подозрением посмотрели на нее. «Мазда» тут же отъехала, скрылась в потоке машин.

— Пошли.

Илья подхватил свою объемистую сумку и зашагал через площадь к зданию автовокзала. Антон молча двинулся за ним, чувствуя неуютное стеснение в груди, будто забыл нечто важное и никак не может вспомнить. Снова навалилась усталость. Все-таки они чудом остались в живых, нарвавшись на «минное поле» магии.

ГЛАВА 23 Возьмите, если сможете

Этот вечер запомнился Ратникову на всю жизнь.

Из кинотеатра «Октябрьский», где он с Ирой смотрел новый мистический боевик «Исход зверя», они направились домой к Ратникову, и девушка вдруг заявила, что остается у него ночевать. Как громом пораженный, Терентий только хлопнул глазами и попытался сделать вид, что ничего особенного не происходит. Однако ни себя, ни Иру этот вид не обманул. Их отношения достигли критической точки дальнейшего у з н а в а н и я, и оба желали этого, хотя подходили к новым ощущениям с разных жизненных позиций, опыта и нравственных критериев. Ратников был влюблен и не скрывал этого. Ирина относилась к нему прекрасно и доверяла во всем, а вот любила ли — он не знал. Надеялся. Сомневался. Верил. Молчал. И вдруг это тихое: «Я останусь у тебя, не возражаешь?»

В глазах потемнело.

— Нет, конечно, — ответил он охрипшим голосом. — У нас две спальни, разместимся как-нибудь.