Евангелие от Зверя

— Если нас выпустят.

— Попробуем прорваться, терять нам нечего.

— Надо бы еще освободить девочек…

— Я их уже выпустил.

— Девушку капитана видел?

— Да, она вместе со всеми, жива, здорова.

— Слава богу! Тогда вперед и с песней… — Антон не договорил.

В зале объявились сразу три новых действующих лица: Всеволод Марьевич Калошин — Черный Вей, Хрис и верховная жрица храма Евангелина, успевшая оправиться от ран и одетая на этот раз в джинсовый костюм. В руке она держала красивую трость.

Несколько мгновений члены двух групп глядели друг на друга, оценивая силы и возможности. Потом Георгий снял с плеча Лик Беса, положил на пол и наступил на плиту ногой.

Черный Вей — Калошин — улыбнулся, сделал шаг вперед.

— Кажется, мы уже встречались, господин Кудеяров, не правда ли?

— В прошлой жизни, — коротко ответил Георгий.

— Нет-нет, и в этой тоже. Это не вы случайно возглавляете так называемую Школу возрождения русского искусства в Химках? Я вас как-то видел на приеме у президента.

— Вы не ошиблись, — тем же ровным голосом ответил Георгий.

— Очень приятно, — снова улыбнулся Калошин. — Уходите, вас мы не тронем. Пока. А вот с этими двумя поговорим по душам.

— Твоя душа давно принадлежит дьяволу! — не выдержал Антон.

Брови Всеволода Марьевича сдвинулись, но на реплику Громова он отвечать не стал.

— Или вы предпочтете благородно отдать жизнь за друзей? Но какие они вам друзья? Что они могут? Стрелять, драться? Да таких, как они, можно набрать легион! К тому же, насколько я знаю, в вашу задачу вовсе не входит разработка и осуществление боевых операций. Вы же воспитатель, или, как у вас говорят, р е ч е н н и к.

Георгий покачал головой.

— Вам не понять.

— Что ж, тем хуже для вас. Живыми отсюда вы не уйдете. Впрочем, шанс есть. Если вы добровольно отдадите володарь и Врата, я вас, может быть, и отпущу.

Георгий достал из кармана бутылку темного стекла с двумя горлышками, снял ногу с плиты Лика Беса, вынул из бутылки одну из пробок, наклонил над плитой. Из горлышка упала на плиту капля черной смолы, вспенилась и звучно шлепнулась в выпуклое изображение морды демона. Раздался свистящий гулкий треск, во все стороны полетели струйки пыли и язычки прозрачно-фиолетового пламени. В центре плиты образовалась небольшая ямка. Запахло порохом, серой и сгоревшим пластиком.

Калошин оскалился, оглянулся на Евангелину.

— Как это понимать, Графиня? Откуда у него ниргуна?

— Не знаю, — виновато отвела глаза верховная жрица. — Наверное, кто-то из моих слуг продался, помог ему… У меня еще есть. Убейте его!

Георгий снова наклонил бутылку, собираясь вылить ее содержимое на плиту.

Калошин протянул к нему руку.

— Погоди, Витязь, выслушай деловое предложение. У вас имеется то, что принадлежит нам, — Врата, и то, чего нам не хватает, — володарь. У нас тоже есть объекты для обмена.

Всеволод Марьевич щелкнул пальцами, и двое бородачей вытолкали из-за колонны в дальнем углу зала избитого окровавленного Ратникова со связанными сзади руками и его подчиненных, Славика и Жору Пучкова. Шлемы с них были сорваны, комбинезоны располосованы каким-то сверхострым клинком и висели лохмотьями, на лицах не осталось живого места.

— Итак, предлагаю обмен, — скрипучим голосом сказал Калошин. — Вы отдаете нам Врата и володарь, мы отпускаем вас и ваших друзей. Идет? В противном случае они погибнут.

— Не обращайте на нас внимания, — прохрипел Жора Пучков, на котором вовсе не было никакой одежды, кроме плавок. — Эти сволочи не посмеют убивать федералов, наши придут — камня на камне здесь не оставят!

— Во-первых, ваши не узнают о героической смерти коллег, — повернулся к нему Всеволод Марьевич. — Во-вторых, не надо хамить, сержант, я этого не люблю.

Глаза Калошина стали черными, наполнились текучей тьмой, и тотчас же Пучков вспыхнул как факел! Закричал, заметался из стороны в сторону, упал, начал кататься по полу, пытаясь сбить пламя.

Антон и Илья рванулись было вперед, но Георгий остановил их:

— Прекратите! Мы согласны.

Огонь на Жоре погас.

Он еще некоторое время слепо катался по полу, затем перестал стонать, замер, с трудом сел, мотая головой. Кожа на его теле покрылась пятнами копоти и зеленоватого пепла, покраснела, хотя полностью обуглиться не успела. И все же ему было так больно, что он не сдержался, снова застонал. Ратников бросился к нему, но был остановлен ударом по лицу. Выругался:

— С-суки! Будьте прокляты!

— Давайте володарь, — сказал Калошин как ни в чем не бывало. — А Врата оставьте на месте. И уходите.

— Не спешите, наместник, — холодно ответил Георгий. — У вас находится еще одна заложница — Владислава. Без нее обмен не состоится.

Калошин пренебрежительно махнул рукой, вызывая этим движением волну холодного ветра.

— Я и так пошел на беспрецедентные уступки, вместо того чтобы сразу уничтожить вас. К тому же я не знаю никакой Владиславы.

— Сразу уничтожить нас не получится, — глухо заговорил Илья, вытягивая в сторону Всеволода Марьевича палец. С пальца сорвалась длинная оранжевая искра, лопнула с оглушительным звоном, заставив вздрогнуть всех, кто находился в зале.

— Отдай мою жену, дьявол!