Евангелие от Зверя

— Это просто слова древнего языка, называемого праязыком, или метаязыком, большинство из них человеческая гортань произносить не в состоянии.

Тоня сморщила носик.

— Я думала, это какие-то волшебные предметы. Но если эти слова нельзя произнести, как же ты их произносишь?

— Половину из них выговорить все-таки можно. К примеру, вот это. — Тарас взял девушку за руку и, понизив голос, нараспев, с гортанными интонациями проговорил: — Здрра-а-аво-о-о…

Тоня вздрогнула, округлила глаза, едва не выдернула руку и смущенно рассмеялась.

— Ой, даже мурашки по коже побежали… и будто свежий ветер в голове подул… Еще, пожалуйста!

Тарас заметил, что на них оглядываются из-за соседних столиков, и убрал руку.

— Не здесь. Кроме звуков надо еще совершать определенные движения, что усиливает эффект воздействия. Но об этом мы поговорим лучше дома. Наелась, Антонина Антоновна?

— Да, спасибо. Только не называй меня так… официально… лучше Тошка.

— Почему тебя так назвали?

— Меня не так назвать хотели. Папа предлагал

Анной, а мама Ниной. Тогда вмешалась бабушка и предложила назвать меня Антониной.

— Что-то у твоих родителей коса на камень, никто не уступил. Хотя Антонина — тоже хорошее имя. Доедай и пойдем.

— А куда?

— Если ты мне доверяешь, могу предложить тебе остановиться у меня. Не побоишься? Человек я дисциплинированный, так что не обижу.

— Я тебя не боюсь, — простодушно сказала Тоня, уминая за обе щеки принесенные чепавчичи. — Вкусно! Я таких никогда не ела. Но ведь я вас стесню.

— Кого — вас? Я живу один, в собственном домике у Кольцевой автодороги, в Щелкове. В этом куча преимуществ. Метро недалеко, минут десять на автобусе. Дом большой, в наследство от отца остался, в нем пять комнат и кухня. Я весь день работаю, так что ты будешь свободна, можешь учиться и рисовать.

— Я согласна, — опять с милым наивным простодушием проговорила Тоня, в головку которой, не испорченную цивилизацией, просто не приходили плохие мысли. — Буду ухаживать за домом и готовить обед и ужин. Я умею, честное слово!

— Верю, договорились! — с преувеличенной серьезностью сказал Тарас, протягивая ей руку. Затем не удержался и поцеловал пальцы девушки.

Ресницы Тони дрогнули, глаза раскрылись шире. И тогда он сказал медленно, с нежностью и властной уверенностью, глядя ей в глаза:

— С этого дня никого и ничего не бойся. Я буду рядом и всегда приду на помощь. — Он улыбнулся лукаво: — Пока кому-нибудь из нас не надоест.

Тоня ответила понимающей милой — ямочки на Щеках — улыбкой, и между ними протянулась еще одна ниточка связи, ниточка надежды, параллельная первым двум — понимания и симпатии.

После обеда они поехали в автосервис, пора было менять тормозные колодки, а потом в Щелково. Тоня явно устала от избытка впечатлений и поддерживала беседу с трудом, несмотря на попытки бодриться. Оживилась она, лишь когда машина остановилась возле дома Горшина, блестевшего новой крышей из гофрированного оцинкованного листа. Тарас получил дом в наследство от отца, а перестраивал уже сам в соответствии с новомодными веяниями, поэтому дом теперь напоминал финский одноэтажный коттедж с мансардой и верандой. Он был с трех сторон окружен шеренгами деревьев, не высаженных специально, а росших здесь изначально, и Тарас еще помнил времена, когда кругом шумел настоящий лес. Впрочем, и в нынешние времена лес еще сохранил в Щелкове свое присутствие, хотя изрядно поредел и помельчал.

Садовый участок, примыкавший к дому с южной стороны, не превышал пяти соток, однако был тщательно ухожен и содержался Тарасом в идеальном порядке. Времени на уход за яблонями, вишнями и грушами, посаженными еще дедом, он не жалел.

Тарас загнал «Вольво» во двор и с небрежной уверенностью хозяина стал показывать Тоне свое жилище. И только потом, вспомнив о кое-каких вещах Оксаны в своей спальне, сообразил, что надо было прежде прибраться. Поэтому пока ошеломленная девушка осматривала гостиную в готическом стиле, больше напоминавшую каминный зал в рыцарском замке, а также коллекцию старинного оружия и лат, он успел спрятать в душевой комнате расчески, помаду и тени Оксаны, а в свою спальню Тоню не повел. Хотя она, учуяв запах духов, и так догадалась, наверное, почему он вдруг засуетился. Однако ничего ему не сказала, только посмотрела на него искоса, и впоследствии он остро пожалел, что сразу не сообщил гостье о своей дружбе с Оксаной.

— Ну как тебе мои скромные апартаменты? — поинтересовался Тарас с преувеличенным равнодушием.

— Сказка! — ответила Тоня, не решаясь пройти на середину гостиной по коврам, имитирующим шкуры тигра и льва; половики лежали у него только в прихожей и в сенях. — Как музей, честное слово… Это настоящие доспехи или подделки?

— Конечно, новоделы, — сказал он, подходя к стене с оружием. — У меня приятель увлекается такими штучками давно, причем делает латы и кольчуги точно в соответствии со старинными описаниями. Он и мечи кует, и кинжалы. Половина из этой коллекции — его рук дело, хотя есть и настоящее боевое оружие. Например, эта катана.