Евангелие отца

- Когда-то там сожгли последнего Великого Магистра Ордена тамплиеров.

- О, как! Он живет в таком странном месте, Ваш мсье Пико, который мне даже не отчим?

- Там сейчас никто не живет. Этот конверт был своего рода проверкой: если бы Вы поняли, что это такое и соответственно отреагировали, мы бы знали, что Вы уже в контакте с теми, от кого мы Вас берегли и тогда, увы, Вы бы выпили порошок только один раз и уже вряд ли бы проснулись, понимаете? А так, мы Вас сберегли от неприятностей. Так что считайте, что Вы мне обязаны продолжающейся жизнью. Но, убить Вас все-таки пришлось, но только понарошку.

- То есть, тот, второй, кто был с Вами хотел меня убить?

- Ну, если быть корректным в терминах, это не совсем убийство – это скорее подготовка к казни. Осужденным всегда давали некую смесь, чтобы они приняли неизбежное неизбежным и не противились воле судей, чтобы не портить чистоту обряда.

- Вот, спасибо. Я лучше еще раз что-нибудь возбуждающее выпью и поеду в Рим. Когда еду?

- После обеда. Через час Вы спуститесь вниз через служебную лестницу, поедете в аэропорт и частный самолет Вас доставит в Рим. Вас встретят, и Вы будете следовать указаниям: просто помните, что дальнейшее зависит только от Вас. У каждого человека наступает момент, когда он должен сделать выбор и это навсегда. Больше шансов не будет.

Рыцарь позвонил в серебряный колокольчик, который стоял на журнальном столике и через пару секунд в номер вошел один из тех, кто встречал Люсьена в аэропорту.

- Скажите нашему другу, что молодой человек готов.

- Да, сэр. – Человек вышел.

- Как в армии.

- Да, Люсьен, как в армии. Я же все-таки рыцарь, Вы помните? Это единственная возможная форма организации, которая имеет право на существование в таких делах. Сегодня, к сожалению, все больше армию пытаются подменить спецслужбы и секретные формирования, типа всяких доморощенных разведок. Они думают, что они могут что-то создать, тогда как все, что они умеют это шпионить за собственными гражданами. Люсьен, разведка – это не лекарство, разведка – это болезнь. Она умеет разрушать, но никогда ничего не создает. Люди из секретных служб не умеют воевать – они умеют только уничтожать то, что завоевано армией. Я, конечно, не говорю об армейской разведке: у нее совершенно другие цели и задачи. В ней военные: люди чести и присяги, которые никогда не работают против своих. Я говорю о правительственных разведках, которые меняют свои приоритеты в зависимости от того, кто у власти каждые четыре-пять-шесть лет и кто им платит. Честь еще никому не удавалось купить. Продать свою собственную честь можно дорого, а вот купить себе ее назад никак нельзя. И не забывайте, что армия состоит, прежде всего, из народа, поэтому народ уважает свою армию, как бы трудно ей не было. Хорошо. Давайте пообедаем и будем собираться – мне есть еще кое-что Вам сказать перед дорогой. Так сказать, небольшие инструкции.

- Так против Вас работают секретные службы? Это, как мне кажется, может быть опасно. Там крутые ребята

- Не волнуйтесь, Люсьен. Не настолько, как в кино, которое они про себя любят снимать. Крутые у них, в основном, солнечные очки. Мы умеем работать и против тех, кто думает, что уже победил. Вы что предпочитаете: мясо или рыбу?

- В каком смысле?

- В смысле – пообедать.

- А Вы?

- Мясо. Предлагаю немного баранины, тушеной в красном вине с черносливом, фаршированном чесноком, и латук. Не тяжело и вкусно. И еще немного вина.

- И никаких порошков?

- Обещаю, сегодня больше никаких порошков. – Рыцарь улыбнулся. Если все пойдет не так, как задумывалось, то действительно порошок потребуется не сегодня. В конце концов, не так много вариантов решения серьезного вопроса: человек ли ты чести или просто у тебя такая работа.

Гл. 38

Сады Ватикана. Прекрасное место. Надо бы проникнуться чем-то возвышенным, но в голову приходят всякие неприличные мысли с визгом девок, реками выдержанного вина и всякими нехорошими семейками типа Борджия. Все это проходит достаточно быстро, как только среди деревьев проявляются контуры базилики Святого Петра.