Евангелие отца

- Вы знаете, что случилось, но вы знаете не все. – Он замолчал на несколько секунд, и тишина тоже замолчала и напряглась. Она перестала звенеть и задумалась: «Не все? Что еще приготовил двенадцати апостолам этот никем не любимый кардинал? Выскочка и самонадеянный человек». Так думала тишина, и так думал каждый из двенадцати присяжных, двенадцати апостолов, двенадцати шагов от рождения к смерти. Мы и только мы близки к Нему и тринадцатый из нас был назван Иудой. С тишиной трудно спорить даже тому, кто молчит. И они молчали и слушали.

- Я прошу вас всех выслушать одного человека, который приехал сюда из Франции. Этот человек не должен был никогда входить не только в это зал, но даже пересекать границу Ватикана. Он представляет того, кто посягнул на нашу Веру и нарушил покой границ, которые были установлены много веков назад, когда впервые собрался Малый Конклав, и каждый из Имеющих Право получил свою территорию.

Этот человек много лет хранил веру нашей Церкви и хранил тайну, в которую был посвящен, когда вступил на высокий пост Великого Магистра Ложи масонов. Он был благороден и честен, но настало время испытаний, и он принял то, что отвергаем мы. Мы не суд. Не нам его судить, но, как гласит договор, мы, к сожалению, обязаны его выслушать, не обращая внимания, что он предал нас, Господа и Церковь.

Если может быть тише, чем стало, когда замолчало эхо, много веков живущее в Сикстинской капелле, значит, вы понимает, что я хочу сказать. Никто! Я повторяю – никто и никогда не мог позволить подобного. И если кардинал ди Корсо сказал то, что сказал, значит, настал тот день, который называют Концом Света.

Открылась тяжелая дверь, и Рим вошел в тишину. Свет в проеме высокой двери на минуту (не более) скользнул по лицу Крестителя, внимательно смотрящего уже много лет на Иисуса, который не смотрел на него, а потупив взгляд, думал о чем-то своем. «Почему он так самонадеян – этот юноша? Неужели вера в собственное предназначение может превратить человека в слепца. Кто сказал ему о Нем? Я? Возможно, что и я слеп. Но как верят ему! Истинно говорят, что Вера приходит из пустоты самого себя, а когда наступает Прозрение – уходит вера в Него и приходит вера в себя. Так приходит конец. Боюсь я, что верят уже не в Господа – верят в Иисуса. Разве этого я хотел, когда крестил этого чудесного мальчика?».

Свет ушел. Закрылась дверь и Рим остался с тем, с чем был – в грязи и слепом непонимании. Двенадцать человек повернули головы к двери, а тринадцатый, сидящий в их главе, опустил голову и закрыл глаза. У двери стоял пожилой человек, и никто не смог бы сказать, что он смущен, напуган или удивлен своим здесь появлением. Он с интересом медленно обводил взглядом присутствующих, и, дай Бог, мне ошибаться, но я в его лице и фигуре и тени не заметил того, кто не так давно сидел в скромной комнате Великого Магистра Ложи Джонатана Тиза, и рассказывал ему о письме, о тех, кто заставил его уйти, оставив пост ему. Дамы и господа! Я удивлен не менее вашего: у двери стоял бывший Великий Магистр Ложи Дайс Ледуайен. И никакого раскаянья, следов плохого сна или отчаяния не было на его лице. Прекрасно сыгранная роль, дамы и господа! Но, мы видели только часть его спектакля – увидим ли мы продолжение? Время покажет. В любом случае, пока Дайс Ледуайен с совершенно ясным взглядом стоял у двери в зал Конклавов и с любопытством разглядывал кардиналов, Джонатан Тиз сидел в иерусалимском отеле и смотрел на молодого человека по имени Люсьен. Старый священник, который был тут недавно, куда-то исчез – Тиз его не видел, и рыцарь ему о нем не сказал. Тот, кто говорил с Люсьеном уже вошел в зал и с любопытством смотрел на кардиналов. А Джонатан Тиз, встретившись с рыцарем, теперь сидел на его месте и уже довольно долго молчал. Ему было о чем помолчать – рыцарь своим рассказом о произошедших и предстоящих событиях поверг его если не в уныние, то в шок уж точно…

Пауза закончилась. Кардинал ди Корсо поднял свою голову и сказал:

- Говорите, синьор Ледуайен.

- Мсье, кардинал, называйте меня мсье Ледуайен. Да и титул Великого Магистра все-таки стоит добавить. Позволим себе остаться теми, кто мы есть. Ваше мнение ведь просто ваше мнение, не правда ли? Вряд ли оно может претендовать на истинное положение вещей. – Усмешка появилась на губах мсье Ледуайена.

- Софистика…. Хотя, мы вряд ли будем против, если Вы хотите, чтобы Вы назывались так, как хотите называться. Что ж, мсье Великий Магистр, у Вас есть наше время. Говорите – мы слушаем.

- Хорошо. Это хорошо, что Вы так легко соглашаетесь. Надеюсь, что вы все услышите то, что я скажу. Но, позвольте мне сесть, благоразумные синьоры! Надеюсь, в этих стенах есть лишний стул для странствующего рыцаря, которого Вы так преждевременно назвали предателем? – Тон, который он выбрал, был, скорее всего, правильный. Спесь кардиналов надо было сбить в самом начале – потом с ней трудно будет справиться.

Кардинал ди Корсо кивнул головой, и дверь в капеллу сразу открылась. Молодой монах внес стул и поставил его рядом с Ледуайеном.