Евангелие страданий

Среди мирских хлопот это уготованное в ином мире место, возможно, кажется чем-то призрачным; но тот, кто самоотверженно отрекся от мира и от самого себя, должен был, конечно, убедиться в том, что такое место существует. Ведь должен же он где-то найти себе место, где-то должно же быть и у него пристанище; но в этом мире, который он оставил, у него не может быть места: значит, должно быть другое место, да, оно должно быть, чтобы он мог оставить мир. О, разве не легче легкого это понять человеку, если он на самом деле отвергся себя и мира! И легко испытать свою жизнь на предмет того, насколько мы действительно уверены в том, что в ином мире есть это место, в том, что нам действительно уготована вечная жизнь. Апостол Павел говорит (1 Кор. 15, 19): «Если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков». Это и ясно, ведь если человек ради Христа отрекается от всех мирских благ и терпит все зло этого мира, – тогда, если бы не было никакого блаженства в ином мире, то он был бы обманут, страшно обманут; если бы не было никакого блаженства в ином мире, мне думается, это блаженство должно было бы возникнуть из одного только сострадания к такому человеку. Если человек не добивается и не ищет земных благ и радостных дней; не стремится к земным преимуществам и даже не держится за них, когда они оказываются предоставлены ему; если он выбирает тяготы и беспокойства и вдобавок к этому неблагодарный труд, – потому что он выбрал нечто лучшее; если он, когда ему приходится быть лишенным земного, не может даже утешаться тем, что он сделал все от него зависевшее, чтобы избежать этих лишений: тогда ведь мир смотрит на него, как на сумасшедшего, тогда в глазах мира он несчастен и жалок. И если бы не было блаженства в ином мире, тогда он был бы самым несчастным из всех; именно самоотвержение сделало бы его таковым, ведь он не только не ищет земных благ, но и добровольно отказывается от них. Если же, напротив, в ином мире есть блаженство, тогда он, будучи несчастен в глазах этого мира, при этом, однако, богаче всех. Ведь одно дело – быть самым несчастным в мире, если нет ничего выше этого мира, и совсем другое – когда дело идет о том, чтобы быть самым несчастным в мире, если существует вечное блаженство. Павел приводит прекрасное свидетельство того, что это блаженство существует; ведь нет никакого сомнения в том, что если бы не это блаженство, он действительно был бы тогда несчастнее всех. Если, напротив, уверение в том, что существует вечное блаженство, исходит от человека, который ищет утвердить себя в этом мире, обеспечить себя мирскими благами, это уверение неубедительно: едва ли сможет убедить других тот, кто едва ли смог убедить сам себя. Впрочем, не надо судить в этом отношении никого, или судите только самих себя, ведь и желать судить в этом отношении другого – это попытка обеспечить себя в этом мире; в противном случае должен же человек понимать, что как суд, так и блаженство принадлежат иному миру.

Ах, покуда время бежит вперед, часто случается и повторяется вновь и вновь, что кто-то один уходит первым, а другой по нему тоскует и жаждет последовать за ним: но никогда никакой человек, никакой любимый, никакой друг не уходит первым – чтобы приготовить место тому, кто последует за ним. Как Имя Христа – единственное на небе и на земле, так и Христос – единственный, кто пошел вперед, чтобы приготовить последователям место. Между небом и землей лежит один только путь: последовать за Христом; и во времени, и в вечности есть один только выбор, один-единственный: выбрать этот путь; на земле есть только одна вечная надежда: последовать за Христом на небеса. В жизни есть одно блаженство и радость: последовать за Христом; и в смерти есть одно последнее блаженство и радость: последовать за Христом в жизнь.

Глава II

Евангелие от Матфея XI, 30: Иго Мое благо, и бремя Мое легко.