Евангелие тамплиеров

Езда вверх в горы заняла пятнадцать минут и потребовала крепких нервов и умелого пользования тормозами. Они последовали указаниям аббата, и вот уже перед ними виднелись развалины монастыря, расположенного на возвышении. Остатки его разрушенной квадратной башни были защищены с боков головокружительным обрывом. Дорога закончилась в полумиле от аббатства, и пеший путь к нему по каменистой тропинке, заросшей чабрецом, занял еще десять минут.

Они вошли в руины.

Повсюду были очевидны следы упадка. Толстые стены были совершенно голыми. Малоун провел пальцем по серо-зеленому граниту. Много веков рабочие стойко и терпеливо добывали в горных каменоломнях эти камни. Некогда величественная галерея открывалась навстречу небу, колонны и капители, расположенные в ней, под действием ветра, дождя и солнечных лучей были повреждены до неузнаваемости. Мох, оранжевый лишайник и серая жесткая растительность покрывали землю, каменный пол давно раскрошился и превратился в песок.

Расположение комнат было трудно определить, поскольку крыша и большинство стен обрушились. Но монастырские погреба, большой зал и еще одну просторную комнату, возможно служившую библиотекой или скрипторием,[33] было легко распознать. Вполне можно было представить, как здесь протекала тихая жизнь, наполненная смирением, кротостью и аскетизмом.

— Ну и местечко ты приобрел, — заметил Малоун Хенрику.

— Да, я только что порадовался, как много можно было купить за сто сорок тысяч долларов двенадцать лет назад.

ГЛАВА LVIII

Малоун водил фонарем, освещая внутренности церкви, пытаясь найти на грубых каменных стенах что-то, что может подсказать, куда двигаться дальше. Они выгрузили все оборудование, которое взяла с собой Кассиопия, и свалили его в аббатстве. Стефани и Кассиопия были снаружи, обустраивая лагерь. Хенрик вызвался набрать хвороста. Они с Марком вернулись обратно, чтобы посмотреть, не упустили ли чего-нибудь.

— Эта церковь стояла пустой много лет, — сказал Марк. — Три века, как сказал священник в городе.

— Должно быть, когда-то она поражала воображение.

— Такой тип сооружений не является чем-то необычным. Подземные церкви есть повсюду в Лангедоке. В Вале, вблизи Каркасона, находится одна из самых знаменитых. Она в хорошем состоянии. До сих пор сохранились фрески. Все церкви в этих краях были расписаны внутри. Таков был обычай. К сожалению, мало что дожило до наших дней из-за Революции.

— Наверное, жизнь здесь была трудной.

— Монахи были особенным народом. У них не было газет, радио, телевидения, музыки, театра. Единственным развлечением были кое-какие книги и фрески в церкви.

Малоун продолжал вглядываться в почти театральный мрак, окружавший его и нарушаемый лишь бледным холодным светом, словно инеем покрывшим отдельные детали помещения.

— Я полагаю, что криптограмма в отчете маршала правильная, — заметил Марк. — У нас нет причин предполагать обратное. Я всегда подозревал, что этот маршал был таким же одержимым, как де Рокфор. Я думаю, он отправился на поиски сокровища. Он наверняка знал историю о фамильном секрете де Бланшфоров. Эта информация и догадки о том, что тайну, возможно, доверили аббату Бигу, были записаны в наших Хрониках. Маршал мог предположить, что обе криптограммы оставил Бигу и что они указывают путь к Великому Завещанию. И, будучи честолюбивым человеком, отправился, чтобы найти его самолично.

— Тогда зачем он записал криптограмму?

— Почему бы и нет? У него была расшифровка, которую ему дал аббат Жели. Больше ни у кого ключа к разгадке не было. Почему бы не записать криптограмму в отчете и не показать магистру?

— Можно предположить, что маршал мог убить Жели, вернуться в аббатство и частично записать то, что произошло, чтобы отвести от себя подозрения.

— Вполне возможно.

Малоун подошел ближе к буквам «PRIER EN VENIR», выцарапанным на стене.

— Больше здесь ничего не сохранилось, — пробормотал он.

— Да, действительно. Какой позор! Здесь много ниш, в которых наверняка стояли статуи. В сочетании с фресками когда-то это было прекрасным местом.

— Тогда как эти три слова могли сохраниться?

— Они едва видны.

— Но этого достаточно, — сказал Малоун, думая, что об этом мог позаботиться аббат Бигу.

Он снова вспомнил надгробие Мари де Бланшфор. Стрелу с двумя остриями и «PRÆCUM» — «Молись, чтобы войти». Он уставился на пол.

— Когда-то здесь были скамейки, верно?

— Наверняка деревянные. Давным-давно.

— Если Соньер узнал расшифровку криптограммы от Жели или разгадал ее сам…

— Маршал написал в отчете, что Жели не доверял Соньеру.

Малоун покачал головой:

— Маршал мог выдумать это. Соньер наверняка вычислил что-то, неизвестное маршалу. Давай предположим, что он нашел Великое Завещание. Соньер возвращался к нему много раз. Ты мне сам в Ренне рассказывал, что он и его возлюбленная часто покидали город и затем возвращались с камнями для грота, который он строил. Наверное, он приходил сюда, чтобы пополнить свои денежные запасы.

— Во времена Соньера сюда можно было легко добраться поездом.