Евангелия и второе поколение христианства

Дух, которым проникнуты Деяния, тот же, что и в третьем Евангелии: мягкость, терпимость, примирение, сочувствие униженным, отвращение к высокомерным. Автор именно тот человек, который написал: "мир людям добрых желаний!" Мы уже показали в другом месте, как, благодаря своим прекрасным намерениям, он искажал историческую точность и как его книга является первым произведением духа римской церкви, равнодушного к вещественной правде и во всем руководящегося официальными стремлениями. Лука - создатель той вечной фикции, которую называют церковной историей, с ее безвкусицей, с ее привычкой сглаживать все угловатости, с ее глупыми, ханжескими оборотами. Догма, a priori, церкви, всегда разумной, всегда умеренной, служит ему основанием. Главная цель - это желание показать, что ученики Павла не ученики какого-нибудь выскочки, а такого же апостола, как и другие, который был в полном согласии с другими. Все остальное для него неважно. Все происходит, как в идиллии. Петр придерживается взглядов Павла, Павел придерживается взглядов Петра. Вдохновленное собрание видело весь апостольский состав, объединенный одной мыслью. Первый язычник окрещен Петром; с другой стороны. Павел подчиняется законным предписаниям и исполняет их публично в Иерусалиме. Этот благоразумный рассказчик избегает всякого прямого выражения определенных мнений. Евреев он называет лжесвидетелями, так как они передают подлинное слово Иисуса и утверждают, что создатель христианства имел намерение внести изменения в законы Моисея. Сообразно обстоятельствам, христианство то оказывалось не более, как иудаизмом, то чем-то совершенно другим. Когда еврей преклонялся перед Иисусом, его привилегии открыто признавались. Тогда Лука не жалел благосклонных слов для этих отцов, для этих старших в семье, которых было желательно примирить с младшими. Но это не мешало ему с благосклонностью указывать на обращенных язычников и противопоставлять их упорным евреям, необрезанным в сердце. Видно, что в глубине души он в пользу первых. Он предпочитает язычников, христиан по духу; центурионов, любящих евреев; плебеев, признающих свою низость; возвращение к Богу, вера в Иисуса - вот что уравнивает все различия, погашает все соперничества. Это доктрина Павла без той суровости, которая наполнила жизнь апостола горечью и разочарованием.

С точки зрения исторической ценности, Деяния могут быть разделены на две совершенно различные части, соответственно тому, что рассказывает Лука о жизни Павла, которого он лично знал и согласно которому он передает нам взгляд своего времени на первые годы церкви Иерусалима. Эти первые годы были, как отдаленный мираж, полны иллюзии. Лука был в очень неудобном положении, чтобы понять этот исчезнувший мир. Bсe, что произошло в первые годы после смерти Иисуса, рассматривалось, как символическое и таинственное. Сквозь этот обманчивый туман все казалось священным. Так создались, кроме мифа о вознесении Иисуса, рассказ о сошествии Святого Духа, отнесенного к празднику Троицы, преувеличенные идеи об общности имущества примитивной церкви, ужасная легенда об Антонии и Сапфире, фантазии об иерархическом значении собрания Двенадцати, бессмыслицы о глоссолалиях, которые преобразили в общественное чудо, идейное явление внутри церкви. Что касается учреждения Семи, мученичества Стефана, обращения Корнилия, собора в Иерусалиме и его постановлений, которые, предполагалось, были сделаны по общему согласию, - все это продукт той же тенденции. Нам очень трудно различить в этих страницах правду от легенды и даже от мифов. Как желание найти евангельскую основу всем догмам и всем учреждениям, ежедневно появлявшимся, наполнило жизнь Иисуса фантастическими анекдотами, как и желание найти для тех же учреждений и для тех же догматов апостолический базис наполнило историю первых годов церкви Иерусалима массой рассказов, составленных a priori. Писать историю ad narrandum non ad probandum есть дело бескорыстной любознательности, чему не было примеров в эпохи, создававшие веру.