Евангелия и второе поколение христианства

Тем же объясняется также и то, что для возвышения значения нового Евангелия, в противовес имени Марка, ему дали более авторитетное имя Матфея. Матфей апостол, иудео-христианин, вел аскетический образ жизни, подобно Иакову, воздерживаясь от мяса, питаясь только овощами и молодыми побегами деревьев. Может быть, его прежнее звание мытаря давало повод думать, что он, имея привычку писать, скорее, чем кто другой, подумал записать события, которых был свидетелем. Конечно, Матфей не был составителем Евангелия, носящего его имя. Апостол умер задолго перед тем, как Евангелие было составлено, и кроме того, само произведение не допускает, чтобы автором его был апостол. Разбираемая нами книга менее всего похожа на произведение очевидца. Если бы наше Евангелие принадлежало перу апостола, то неужели у него была такая плохая основа для общественной жизни Иисуса? Может быть, еврейское Евангелие, при помощи которого автор пополнил Евангелие Марка, носило имя Матфея. Может быть, сборник logiа носил его имя. Так как новое Евангелие получило свой особый характер от вставленных logiа, которые, может быть, в доказательство их правдивости, носили имя апостола, и составители решили сохранить то же имя для обозначения автора Евангелия, приобретшего свое значение, благодаря этим дополнениям. Все это сомнительно. Папий верит, что это, действительно, труд Матфея; но через пятьдесят или шестьдесят лет у него не могло быть достаточно средств разобраться в таком сложном вопросе.

Во всяком случае достоверно, что приписываемое Матфею произведение не пользовалось тем авторитетом, который могло придать ему его имя и не считалось окончательным. Выло сделано еще много подобных же попыток, но не дошедших до нас, самое имя апостола не было достаточной рекомендацией для этого произведения. Мы скоро увидим Луку, который не был апостолом, предпринимающим попытку составить Евангелие, резюмирующее все остальные и делающее их излишними, и в то же время Лука не знал о существовании Евангелия от Матфея.

Глава XII. Христиане семьи Флавиев - Иосиф Флавий

Неизбежный закон цезаризма начал сказываться. Законный король становится лучше по мере того, как стареет, цезарь начинает хорошо, а оканчивает плохо. Каждый год ознаменовался увеличением дурных страстей Домициана. Он всегда был скверным человеком, его неблагодарность к отцу и брату была чем-то ужасным. Однако, первоначально он не был дурным правителем. Но мало помалу мрачная зависть ко всему достойному, утонченное вероломство и низкая хитрость, заключавшиеся в его натуре, прорвались наружу. Тиберий был страшно жесток, но по некоторого рода философскому озлоблению против человечества, имевшему своеобразное величие, и которое не помешало ему быть, во многих отношениях, самым развитым человеком своего времени. Калигула, мрачный шут, одновременно смешной и ужасный, но забавный и малоопасный для тех, кто не приближался к нему. В правление Нерона, воплощенной сатанинской иронии, некоторого рода вид оцепенения держал мир в ожидании; ясно сознавали, что присутствуют при окончательной борьбе добра и зла. После его смерти все вздохнули свободно; зло представлялось скованным, распущенность мира смягченной. Какой же ужас должен был охватить всех честных людей при виде возродившегося зверя, когда поняли, что самоотвержение всех хороших людей империи предало мир в руки властителя, заслуживающего больших проклятий, чем те чудовища, которых считали отошедшими в прошлое.