Евангелион: фантазия на тему финала (СИ)

— Погоди. Вон в той точке, говоришь, мы. Ниже были мировые войны и всё такое…

— Не БЫЛИ! — перебил её Рэн, — Они ЕСТЬ! Понимаешь, я вижу мир целиком — от рождения до завершения. В этом смысле мир для меня — готовое изделие, которое я обрабатываю, шлифую и полирую, пока не добьюсь совершенства. Я влияю на процесс развития мира, чтобы в конечной точке он стал таким, каким нужен мне.

Рядом с началом горизонтального отрезка появилась красная точка, и оставшаяся его часть порозовела. Вслед за красной точкой появилась оранжевая, за ней — ещё пять точек разных цветов спектра. Остаток отрезка каждый раз менял цвет, пока его «хвостик» не стал чисто белым.

— Многомерное время! — сообразила Рицко.

Рэн кивнул.

— Именно.

— Понятно, — Аска откинулась на спинку стула, обдумывая и усваивая полученную информацию.

Эстафету вопросов и ответов снова подхватила Наоко.

— А… Как бы это сказать… Над вами кто-то есть?

— Мы не знаем этого точно, — просто ответил Рэн. — Так же, как и вы, между прочим.

— А почему, кстати?

— Потому что цветок, выросший в поле, крепче и выносливей, чем тот, который вырос в теплице. Душа формируется консонансом мыслей и поступков. Но, сама подумай: если твои поступки вызваны точным знанием прейскуранта за содеянное — это одно, а если внутренним состоянием твоей души — совсем другое.

— Скажи ещё — душа, которая объединяется с другими, с демиургом, теряет индивидуальность?

— И да, и нет. На самом деле всё сложнее и интереснее. Сама увидишь — поймёшь.

— А я увижу?

— Да, — Рэн опустил взгляд и извиняющимся тоном добавил:

— Вот у тёти Рицко с этим проблема. Правда, в последнее время наметился прогресс.

Наоко приподняла бровь и с весёлым удивлением посмотрела на старшую дочь. Та прочистила горло и как бы невзначай заметила:

— Я слышала — спасением является только любовь к богу.

Рэн покачал головой.

— Любовь к богу — костыль. Для тех, кто уверен, что недостойны любви других и что никому в этом мире не нужна их любовь. Хотя, на самом деле, и то, и другое — глупость несусветная. Это я вам точно говорю.

Аска негромко кашлянула, привлекая внимание.

— Я слышала, ты можешь изменять прошлое.

— Конечно. Я говорил об этом.

— Я имела в виду наше прошлое. Для нас.

Рэн кивнул.

— Я могу переместить вас в прошлое или просто перенести ваши души в ваши же тела в любой точке времени. Тогда мир, который вы знаете, исчезнет, и вместо него возникнет другой.

— А куда денется та душа, что там уже была?

— Никуда не денется. Это всё равно, что перезаписать файл в компьютере. Во всяком случае, очень похоже. А ты хочешь изменить своё прошлое?

Аска покосилась на Софи. Та перехватила её взгляд и еле заметно отрицательно качнула головой.

Никто не успел ничего сказать. Дом вздрогнул и как будто загудел низким, почти на пределе слышимости, но от этого не менее ощутимым гулом. Звук ощущался не столько ушами, сколько всем телом.

В очередной раз опрокинув стул, Аска вскочила на ноги.

— Син, время!

Он уже развёл крылья, и в комнате моментально воцарилась тишина.

— Что это? — насторожилась Наоко.

— Нас атакуют, — прислушиваясь к чему-то вдалеке, тихо ответила Рэй. — Снаружи всё горит. Синдзи ускорил время в нашей комнате, пока Аска разбирается с угрозами.

— А единорожки? — с робкой надеждой спросила Лилит.

— Не могу понять. Я не ощутила ни одной смерти.

— Потому что их не было. Я спрятал всех единорогов, — Рэн смущённо улыбался. — Они мне понравились.

Рэй облегчённо вздохнула.

— Я всё равно не понимаю, как им удалось обрести разум.

— Ну, вам в этом мире позволено чуть больше, чем всем остальным.

Аска с грохотом вернула стул на место.

— Серия ракетных ударов, — мрачно сообщила она. — С двух подводных лодок. Судя по конструкциям — американская и русская. Первые атаки были успешно отбиты, часть боеголовок взорвалась вдалеке, но сквозь облака взрывов прорвались остальные. Прибью паршивцев!

— Не торопись! — Рэн вскинул руку. — У меня есть идея получше.

Один из дочерних миров. 23 сентября 2015 (Финал)

Будильник давно прозвенел, но подниматься не хотелось решительно. Икари Синдзи дал себе слово — вот ещё пять минут, и он точно встанет, заправит кровать, умоется, позавтракает и начнёт собираться в школу. Кстати — не забыть, как позавчера, лекало на математику. И журнал для Кенске.

Память вернулась внезапно, вспышкой, точно удар молнии в ночную грозу. Синдзи подскочил в кровати. Некоторое время он сидел, лихорадочно оглядываясь и приходя в себя. Развернул крылья, чтобы убедиться, что это не сон, и тут же сложил обратно.

В дверь осторожно постучали.

— Аска, заходи! — Синдзи не смог сдержать улыбку.

Вошедшая Сорью внимательно посмотрела на него и тихо спросила:

— Тоже вспомнил?

— Ага. Только что.

— А меня в ванной накрыло. Когда зубы чистила, представляешь? — она спохватилась. — Чего расселся? Одевайся бегом, опоздаем же!

— Выйди, пожалуйста, я оденусь.

— Ой, да ладно! Уж я-то тебя всякого видела!

— Всё равно, — спокойно возразил Синдзи, — я стесняюсь.

— Ой-ой, какой Версаль! Ладно уж, пойду с будущей свекровью мосты наводить.

— «Свекровью»? Ты уверена?