Евангелион: фантазия на тему финала (СИ)

— Что? — не понял Синдзи. Он посмотрел в ту же сторону и спохватился: — Ах, да! Рэй, там один мелкий кактус стоит в зелёном горшочке, о нём все постоянно забывают — не пропусти.

— Я вижу, — спокойно отозвалась та.

— Что это? — пришла в себя Сорью, — Синдзи, придурок, не забивай мне баки своим «сама вспоминай»!

— Если ты ничего не помнишь, может — и не должна? — предположила Рэй.

Синдзи задумался.

— Может, и так, — нехотя признал он, — Вот что, Аска. Если ты ничего не вспомнишь, я тебе всё расскажу. Идёт? Только ты сама постарайся. Иначе это будет… неправильно как-то.

— Ты уверен? — засомневалась Аянами.

— Да, Синдзи, ты уверен? — сарказму Сорью не было предела, — Ты уверен, что надо помочь другу детства вспомнить что-то важное?

— Аска, солнышко, мы слишком многим обязаны друг другу. Конечно, уверен.

Он никогда не называл её «солнышком». Но она уже слышала это от него. Слышала. Мягко толкнуло виски, мир перед глазами Аски снова поплыл.

Всепоглощающий рёв двигателей. Медикаментозная вонь смешивается с вонью авиационного топлива. И больно, больно… Голос Синдзи: «Аска, солнышко! Ты, может быть, единственное, что у меня осталось в этом мире». Он говорит что-то ещё, его нужно поддержать, помочь решиться, и она отвечает ему… отвечает ему…

Глухим надтреснутым голосом Аска произнесла:

— Пусть он сдохнет.

— Ты вспомнила? — обрадовался Синдзи. Рэй нахмурилась.

Аска стремительно приходила в себя. Она подняла голову:

— Что это было?

— А что ты помнишь?

— Воняет медициной и горючим. Шум, вибрация.

— Санитарный вертолёт на Саитаму, скорее всего.

— Больно. Кажется — всё тело болит.

— А по твоему голосу было незаметно. Это после боя с девятью противниками. Чудо, что ты вообще выжила. Ты всё-таки настоящий боец, Аска. Лучший из нас троих, наверное.

— А кто должен был сдохнуть?

— Мир. Мы втроём решили уничтожить этот мир.

Аска ошалело уставилась на Синдзи.

— И как? Удалось?

— В-общем, да. Что ещё помнишь?

Аска притихла и немного подождала, но в голову больше ничего не приходило. Синдзи махнул рукой.

— Ладно, оставь. Говорят, чем больше стараешься, тем хуже получается.

Рэй закончила с поливом и отошла на середину класса, рассматривая растения. Аска проследила за её взглядом и чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда на её глазах шкафы словно взорвались зеленью. Чахлые пожухлые стебли выпрямились, позеленели, покрылись листвой и даже как будто немного выросли. Даже эта сволочь кактус выбросил из себя легкомысленный жёлто-розовый цветочек. Аянами убрала лейку в шкаф.

Синдзи пошёл с тряпкой по рядам. На столе Танаки красовалась нарисованная анимешная девица с неестественно пышным бюстом. Девица призывно улыбалась и подмигивала, разлёгшись под надписью «Икари, не теряйся!» Синдзи усмехнулся. Раньше у Танаки была склонность рисовать фломастерами. Но фломастеры плохо оттирались, и, когда с этим столкнулся Судзухара, то на следующий день он провел с Тору небольшую разъяснительную беседу. С тех пор Танака рисовал исключительно карандашами. Выглядело не так эффектно, зато не в пример лучше стиралось.

Покончив со столами, они в две швабры по-быстрому помыли пол. Аска собралась было провести завершающую фазу уборки и выровнять столы, но Синдзи сказал:

— Не надо, я сам. Постойте в сторонке.

Мебель вздрогнула. По крайней мере, в глазах Аски это выглядело именно так — мгновенное движение, после которого столы и стулья оказались выстроенными в идеальном геометрическом порядке.

Они уже выходили из класса, когда Рэй сказала:

— Послушай, Вторая. Не знаю, как у тебя пойдёт, но лучше никому не показывай свои крылья. А главное — не хвастайся тем, что умеешь.

— Что ещё за крылья?

Рэй и Синдзи переглянулись.

— Увидишь — узнаешь.

— А «не хвастайся» — это как вы только что? — подпустила шпильку Аска.

— Вроде того, — согласился Синдзи. — Но ты всё-таки своя. А чужим об этом лучше не знать.

— А если я ничего не вспомню?

— Ты уже начала. Вспомнишь. — уверенно сказала Рэй. — Особенно если сдержала слово.

— Какое?

Аянами стрельнула глазками в Синдзи.

— Которое дала мне.

— А ты что, сама не помнишь — сдержала я его или нет?

— Память здесь ни при чём. Я не знаю.

— Почему?

— Я умерла.

Изначальный мир. 18 июля 2016 (Группа Джека Робертсона. Захват Синдзи)

Сразу за транзитным шоссе у Токио-3 начинался чудом уцелевший участок лесного массива. Шоссе было проложено недалеко от границ города, но достаточно высоко, чтобы с него открывался прекрасный вид на окрестности. Кроме того, отсюда можно было с комфортом уйти по трём направлениям, а окружающие горы не так сильно мешали радиосвязи. Короче говоря, место для лагеря было выбрано практически идеально.

— Доктор Акаги Рицко? — высокий плечистый субъект в форме капитана мотострелков держал на вытянутой руке фотографию крашеной блондинки с родинкой на левой скуле, сравнивая портрет с оригиналом.