Евангельская история. Книга III

Человеческая скорбь всегда была близка любвеобильному сердцу господа Иисуса Христа. При виде неутешно плачущих сестер Лазаря и сочувствующих им иудеев, он и в себе «выказывает то, что было свойственно Его человеческой природе» (свт. Иоанн Златоуст). Что представлялось чистейшей душе Человеколюбца в это время общих слез, ведомо Ему единому. Перед ним был новый разительный пример владычества смерти, которое она получила над человеческим родом вследствие прародительского греха (Рим. 5, 14, 15). а посему, в слезах, пролитых о Лазаре, не зрел ли он все слезы, проливаемые человечеством на земле, начиная с первого поражения смертью и оканчивая последним днем мира? и в этой глубокой печали близких лиц о горестной утрате не чувствовал ли он того жала смерти (1 кор. 15, 55), которое продолжало уязвлять слабое естество наше? к скорбному чувству, объявшему душу сердцеведца, не могло не примешиваться также чувство жалости, гнева и негодования, когда он, читая в будущем, знал, что значили эти слезы иудеев. он видел, что между плачущими кроются злые враги Его, которые воспользуются величайшим чудом Его для того, чтобы постановить решительный приговор о смерти Его (Ин. 11, 47–55). По сказанию святого евангелиста, Господь запрети духу и возмутися, но, тотчас сдержав смущение, спросил: где положи-сте его? – спросил, замечает святитель афанасий александрийский – «по человечеству, чтобы воскресить по Божеству: с человеками не знает, как человек, по Божеству же, как во отце сущее слово и Премудрость, знает и ничего нет сокрытого от вeдeния Его». в действиях господа при воскрешении Лазаря, по выражению церковных песней, ясно видно «сугубство существ» Его: «не неведый яко Бог, уведети вопрошал, яко человек». По словам святителя Иоанна Златоуста, он «не хочет сам по себе приступить к совершению чуда, но хочет все узнать от других и сделать по их просьбе, чтобы освободить чудо от всякого подозрения», или, как еще яснее говорит преподобный Ефрем Сирин, хочет от самих иудеев «получить удостоверение в погребении его и потом уже воззвать его к жизни: Премудрый связал их собственным их показанием, что действительно предали они гробу, чтобы, когда воззовет и воздвигнет мертвого, и они стали свидетелями его воскресения». Присутствовавшие поняли вопрос Иисуса Христа в том смысле, что он желает излить скорбь свою над самым гробом любимого друга и спешили ответить: Господи, прииди и виждь.

На пути к тому месту, где был сокрыт прах Лазаря, Богочеловек молчал и внутренне скорбел. Хотя он и предвидел предстоящую радость воскресения умершего, но эта радость была еще неведома скорбным сердцам присутствовавших, а посему человеческая природа Его продолжала сострадать страждущим. тихие слезы текли из очей Его: это были слезы «законом естества, уверяя плоть, юже вос-приял» Господь. он поучал нас своим примером, чтобы мы, оставаясь в пределах естества, «переносили скорбное честно и благопристойно: пролив слезы над другом, и сам показал общительность человеческой природы, и нас предостерегал от излишеств, вразумив, чтобы мы и не расслабевали в страстных движениях, и не с бесчувственностью встречали скорби» (свт. василий великий). но для иудеев слезы спасителя послужили поводом к пересудам. Виждь, како любляше его, говорили одни, а другие прибавляли: не можаше ли Сей, отверзый очи слепому, сотворити, да и сей не умрет? Это злобное замечание, в котором упоминалось о недавно совершившемся исцелении слепорожденного с оттенком недоверия, и притом в виде возражения против чудотворной силы господа, наполнило сердце Его новою скорбью. слезы прекратились, но во взорах, движениях, во всем внешнем виде заметно было, что душа Его внутренне страдает.